Тема выпуска:
Иисус Христос

В конце выпуска – форма для выражения Вашей его оценки и мнений.

 

ИИСУС ХРИСТОС

Теперь мы вступаем в великое средоточие Символа веры, которое уже в самом тексте выделяется особой тщательностью разработки и образует сердцевину целого не только внешним образом.

Христианский Символ веры возник из более короткой и, вероятно, совсем краткой первоначальной формы, которая содержала то, что мы исповедуем во втором положении.

Вероятно, первоначальный христианский символ состоял всего из трех слов: "Иисус Христос — Господь", к которым лишь затем были добавлены первое и третье положения. Этот исторический процесс не носил произвольного характера. В содержательном плане важно знать, что второе положение в историческом плане является источником первого. Христианин — это тот, кто исповедует Христа. А христианское вероисповедание есть исповедание Иисуса Христа как Господа.

Исходя из такой сердцевины Символа, всё, что он говорит о Боге-Отце и о Боге-Святом Духе, следует понимать как дополняющие высказывания.

Исходя из Иисуса Христа, и только исходя из Иисуса Христа, следует видеть и понимать, каков христианский смысл того великого отношения, на которое мы можем постоянно ссылаться в великом удивлении и на которое мы необходимо ссылаемся, несмотря на возможность серьезных заблуждений, — отношения "Бог и человек".

Содержание отношения между творением, наличной действительностью, с одной стороны, и Церковью, спасением, Богом, с другой стороны, никак нельзя вывести из какой-либо всеобщей истины нашего бытия или из истории религии. Об этом можно узнать только из отношения Иисус — Христос. Здесь наглядно видно, что означает Бог над человеком (первое положение) и Бог с человеком (третье положение). Поэтому второе положение — христология — является пробным камнем всякого богопознания в христианском смысле. "Скажи мне, какова твоя христология, и я скажу тебе, кто ты". Здесь расходятся пути, и здесь определяется отношение между теологий и философией и тем самым отношение между богопознанием и познанием человека, отношение между откровением и разумом, отношение между Евангелием и законом, отношение между божественной и человеческой истиной, отношение между внешним и внутренним, отношение между теологией и политикой. Здесь всё становится ясным или неясным, светлым или темным!

Ведь здесь мы находимся в центре. И каким бы возвышенным и полным тайны и трудным ни представлялось нам то, что мы сейчас попытаемся постичь, всё же мы вправе сказать: здесь всё становится совершенно простым, совершенно ясным, совершенно детским. Именно здесь я сижу перед вами, как учитель в воскресной школе перед маленькими детьми, который должен сказать нечто, что способен понять уже и четырехлетний ребенок: "Мир пал, Христос родился, радуйтесь, христиане!"

В этой сердцевине христианской веры вся столь привычная для нас противоположность между словом и делом, между познанием и жизнью не имеет уже никакого смысла. Слово, логос есть ведь и действие, эргон. Там, где речь идет о Боге и об этой сердцевине нашей веры, там все такие различия, сколько бы интересными и важными они ни казались, становятся не только излишними, но и глупыми. Здесь предстает истина действительного, или действительность истинного: Бог говорит, Бог действует, Бог в средоточии. Само слово, о котором здесь идет речь, есть определенное деяние — деяние, которое, как это слово, есть откровение.

Когда мы произносим имя Иисуса Христа, то говорим не о какой-то идее. Имя Иисуса Христа — это не прозрачная оболочка, сквозь которую мы созерцаем нечто более возвышенное. Дело в самом этом имени и в этом звании, дело в этой личности. Речь не идет о какой-то случайной личности. И это имя — Иисус Христос не служит обозначением какого-либо результата человеческой истории.

Конечно, оглядываясь назад, мы можем и должны сказать: здесь история обрела свое исполнение. Но в истине, которая с точки зрения всех результатов истории является совершенно новой и отталкивающей! Для греков глупость, для иудеев — скандал! И потому имя Иисуса Христа не является результатом какого-то человеческого полагания: продуктом той или иной человеческой потребности, фигурой избавителя и спасителя, которую можно было бы объяснить и вывести из человеческой вины. И это человек не в состоянии познать сам по себе, не в состоянии понять, что является грешником. Такое знание является скорее следствием знания об Иисусе Христе: благодаря Его свету мы видим свет, а в этом свете — свое собственное затмение. Благодаря знанию Иисуса Христа существует всё, что заслуживает называться знанием в христианском смысле. И исходя из первого положения Символа, речь идет о чём-то совершенно новом, когда мы говорим: верую в Иисуса Христа. Первое положение исповедует Бога — Творца неба и земли, вечного Бога в Его возвышенности и сокрытости, в его непостижимости, которая превосходит непостижимость небесной действительности. А во втором положении узнается нечто кажущееся противоречивым, во всяком случае, нечто совершенно новое, что и проясняет и иллюстрирует возвышенность и непостижимость Бога. Непостижимость того Бога, каким Он предстает в первом положении и одновременно ставит нас перед неслыханной загадкой: у Бога есть Образ. Звучит имя, на месте Бога перед нами предстает человек. Всемогущий кажется вовсе не всемогущим.

Мы слышали о вечности и вездесущности Бога. А сейчас мы слышим о здесь и сейчас, о каком-то происшествии на небольшом отрезке внутри человеческой истории, о какой-то истории в начале нашего летосчисления, в определенном месте нашей земли. Мы слышали в первом положении о Боге-Отце, а сейчас из божественного единства выступает сам Бог в образе Сына. И Бог есть этот Другой в Боге и из Бога. Первое положение описывает Творца, который, как таковой, отличается от всего, а также описывает творение как совокупность всего бытия, отличного от бытия Бога, а сейчас во втором положении говорится: сам Творец стал творением. Он, вечный Бог, стал не творением в его целокупности, а каким-то сотворенным созданием.

"Который отвечно пожелал стать человеком ради нас, стал во времени человеком ради нас и отвечно есть и будет человеком ради нас" — вот Иисус Христос. Дороти Сейерс в небольшой работе привлекла внимание к тому, насколько неслыханным, поразительным, насколько "интересным" является это сообщение: Бог стал человеком. Представьте себе, что однажды такое сообщение появилось бы в газете. Это действительно сенсационное сообщение, более сенсационное, чем всякое другое. А ведь таково центральное содержание христианства, бесконечно озадачивающее, небывалое и неповторимое.

Во все времена существовали какие-то комбинации этих двух понятий — "Бог" и "человек". Мифологии не чуждо представление о воплощении. Христианская весть отличается от этого представления тем, что все мифы в своей основе являются всего лишь изложением определенной идеи, определенной общей истины. Миф обращается вокруг отношения дня и ночи, зимы и весны, смерти и жизни, он всегда ориентирован на какую-то вневременную реальность. Весть об Иисусе Христе не имеет ничего общего с таким мифом, она отличается от него уже формально в силу того, что является своеобразной исторической концепцией: ведь об известном историческом человеке говорится, что всё это произошло с его существованием, что Бог стал человеком, что бытие этого человека было таким образом тождественно с бытием Бога.

Христианская весть является в полной мере и исторической вестью. И лишь когда всё это: вечность и вместе с тем время, Бог и в то же время человек — сведено воедино, лишь тогда постигается то, что говорит имя Иисуса Христа. Иисус Христос есть действительность союза между Богом и человеком. Лишь глядя на Иисуса Христа, мы получаем возможность говорить о Боге в духе первого положения Символа, поскольку мы узнаём о человеке в союзе с этим Богом: в его конкретном облике как человека. И когда мы в третьем положении Символа говорим и слышим о Боге в человеке, о Боге, который действует с нами и в нас, то само по себе это могло бы быть какой-то идеологией, описанием человеческого энтузиазма, преувеличенным представлением о значении внутренней жизни человека с ее движениями и ее переживаниями, могло бы быть проекцией происходящего в нас, в людях, на высоту воображаемого божества, которое называют Святым Духом. Когда же мы соотносимся с тем союзом, который Бог действительно заключил с нами, людьми, то убеждаемся, что дело обстоит не так, как было только что описано.

Единый Бог действительно близок нам, людям в глубинах. Бог присутствует. Мы можем с уверенностью говорить о действительности Святого Духа, в свете этого завета между Богом и человеком, где Бог стал человеком, в этом одном Человеке приобрел действительность для всех остальных.

"Бог стал Человеком ради тебя, человек, Божье дитя соединилось с тобой". Эту рождественскую истину я попытался описать в трех аспектах. Исходить мы должны из исторической действительности и времени. У нашего времени есть историческое средоточие, посредством которого его и следует понимать, посредством которого оно со всеми своими противоречиями, со всеми своими высями и глубинами и соотносится с Богом. Это произошло в средоточии времени — Бог стал человеком ради нас. Подчеркивая одноразовость этого события, мы должны осмыслить, что это не было случайностью, это не было каким-то историческим событием наряду с другими. Это было то событие, которое было угодно Богу извечно.

Здесь второе положение Символа вновь обращается к первому, здесь соединяются творение и искупление. Исходя из этого, следует сказать, что и само творение, само извечное существование Бога до всякого мира нельзя помыслить вне связи с Его волей, как она исполнена и открыта во времени. У вечной воли Бога такой облик. От века не было иного Бога, кроме Того, чья воля была явлена в таком деянии и в таком Слове.

Не считайте всё это каким-то спекулятивным размышлением. Весть Христа не является определенной истиной наряду с другими. Это единственная, уникальная истина. И, размышляя о Боге, мы сразу же должны подумать об имени Иисуса Христа, "который отвечно есть и будет человеком ради нас". Истина союза, единство Бога и человека, не является (вследствие того, что это историческая истина, ставшая в определенном месте и в определенное время действительностью) истиной преходящей. Иисус Христос есть Царь, царству которого нет конца.

Бог, и именно в Иисусе Христе, окружает нас "со всех сторон". От этого нельзя уклониться. Но при этом мы и не проваливаемся в ничто. Произнося имя Иисуса Христа, мы ступаем на путь. "Я есть путь, истина и жизнь". Это путь через время, средоточием которого является Он сам, и у этого пути есть исток, не пребывающий во мраке. Этот путь не идет из тьмы, его исток соответствует самому пути. И путь ведет навстречу цели, которая также не пребывает во мраке. Ведь будущее носит это имя — Иисус Христос. Он есть тот, кто был, и кто есть, и кто грядет, как сказано в конце второго положения вероисповедания: "Он и придет... судить живых и мертвых". Он есть альфа и омега, начало и конец, а также средоточие, а также путь. Мы поддерживаемы со всех сторон и даже оберегаемы, когда в духе Символа веры произносим имя Иисуса Христа.

И всё это "ради нас". Этого нельзя замалчивать. В этом союзе, в этом откровении мы не имеем дела с каким-то противостоящим нашему существованию интересным и примечательным чудом и тайной, хотя всё это и есть чудо и тайна. Мы ничего здесь не поняли бы, если бы восприняли всё это как предмет чисто интеллектуального созерцания. Просто знание было бы — даже если мы используем для оправдания своих воззрений весь Новый Завет — медью звенящей и колоколом звонящим.

Благость Божья целиком и полностью заключается в этой богооткровенной действительности: Бог стал человеком ради меня, человека. Это совершено в помощь нам. Царство Небесное уже здесь, Бог уже свершил действие ради нас. Произносить имя Иисуса Христа означает признать, что о нас уже позаботились, что мы не потеряны. Иисус Христос есть спасение человека во всех обстоятельствах и противостояние всему, что омрачает жизнь человека, в том числе и противостояние злу, которое исходит от него самого. Нет ничего, что не было бы уже исправлено этим событием: Бог стал человеком ради нас. То, что еще предстоит в действительности, всегда будет оказываться обнаружением этого факта.

Мы существуем не в условиях какой-то темной проблемной ситуации, а существуем благодаря Богу, который был благ к нам еще до того, как мы были. Возможно и верно то, что мы существуем в противоречии с этим Богом, живем вдали от Него, даже во вражде по отношению к Нему, однако еще более верно то, что Бог предложил нам примирение еще до того, как мы вступили в борьбу с Ним. Возможно и верно то, что в связи с нашей отчужденностью от Бога человека следует рассматривать лишь как потерянное существо, однако гораздо более верным является то, что Бог во благо нам так поступал, поступает и будет поступать, что для всякой потерянности существует путь спасения. Это то, во что мы призваны верить через Церковь, во Святом Духе. Дело обстоит так, что всё, на что мы должны сетовать, и всё, что может служить необходимым и оправданным обвинением против нас, все наши стенания, и жалобы, и отчаяние — а для всего этого действительно есть поводы, — всё это тем отличается от всякого более или менее случайного горя, что жалобы и обвинения, постоянно вырывающиеся из глубины сотворенного мира, имеют силу потому, что мы узнаём: мы, люди, есть объект Божией милости. Только исходя из понимания того, что Бог сделал для нас, можно ясно увидеть, что мы пребываем в нищете. Разве можно знать о подлинной нищете человека, если не знать о милосердии Божьем?

Это деяние Бога-Сына включает в себя деяние Отца как предпосылку и деяние Святого Духа как следствие. Первое положение Символа представляет собой в известной мере "откуда", а третье — "куда" нашего пути. Второе положение Символа представляет собой путь в вере, по которому мы идем. И отсюда мы можем обозревать всю полноту деяний Бога.

Проект "Христианское просвещение" нyждается в вашей поддержке!