А. Рассказы о патриархах и литература древнего Ближнего Востока. Культурно-исторический контекст

> <…> Несмотря на попытки ученых закрепить за рассказами о патриархах такие определения, как «саги» или «легенды», никакая современная терминология не передает сущность древней литературы, <скорее> вводит в заблуждение. В литературе древнего Ближнего Востока нет ничего похожего на библейские рассказы о патриархах. Ближайшую аналогию можно найти в Египте, например, в «Истории *Синухета», но в этом произведении описывается жизнь только одного человека и не затрагивается тема отношений с Богом. Даже история Иосифа, если рассматривать ее саму по себе, ни с чем не сопоставима и не поддается классификации. Отдаленное сходство можно усмотреть только с историями Синухета, *Ун–Амуна и *Ахикара, описывающими жизнь придворных.

> Дополнительная информация для понимания Быт.12–50 <доступна> из других источников. <…> Архивы, обнаруженные в Сирии и Месопотамии (*Нузи, *Мари, *Эмар, *Алалах), предоставляют богатую информацию об истории, культуре и обычаях древнего Ближнего Востока во 2–м тыс. до н. э. Эти материалы проливают свет на политические события и историю заселения данного региона. Они помогают понять, как жили древние люди и почему иногда они совершали странные, с нашей точки зрения, поступки. Изучение этих материалов способствует более полному осмыслению библейских текстов. Например, мы обычно рассматриваем поведение библейских персонажей как нравственный образец (<что> не всегда оправдано). Чтобы понять поступки, которые совершали люди, и решения, которые они принимали, необходимо ближе познакомиться с нормами культуры того времени. И тогда, возможно, мы увидим, что многое в поведении патриархов определяется критериями, которые мы не понимали или неправильно истолковывали. <…>

> На основании такого сравнительного анализа можно, в частности, прийти к интересному выводу: мировоззрение патриархов и членов их семейств не слишком выделялось на общем фоне культуры древнего Ближнего Востока. Таким образом, понимание основных особенностей культуры поможет нам определить, какие элементы текста обладают религиозным смыслом, а какие нет. <…> Наблюдения над использованием факелов и кадильниц в древних ближневосточных *ритуалах поможет раскрыть смысл Быт.15. Информация из древних ближневосточных документов может пролить свет даже на восприятие Бога Авраамом.

[Слова, отмеченные *, поясняются в "Словаре терминов".]

Б.

> Бог Авраама (впоследствии именуемый «Богом Авраама, Исаака и Иакова»). В собственных именах времени патриархов очень часто встречается сочетание имени Бога с приставками: аб — отец, ах — брат, ам — народ. Этот факт указывает на своеобразную традицию: считать своим личным покровителем не божество той или иной страны, а бога, который находится в тесной, как бы «родственной» связи с данной семьей или племенем (напр., Авимелех значит «божественный царь — мой отец», Илабиха — «бог твоего отца»). Подобные личные, семейные религии впоследствии исчезают.

>  Авраам поступил так же, как его современники, — признал своим Отцом и Покровителем Бога, Которого называл: Эль Элион — Бог Всемогущий, или Эль Шаддай — Бог Вышний, или Эль Олам — Бог Вселенной (Вечности), или Эль Рон — Бог Всевидящий — или, наконец, просто «своим Богом» («Богом Авраама», ср. Быт 14:18; 16:13; 17:1; 21:33; 28:13). Но Бог этот отличался от языческих божеств: Он требовал разрыва с другими культами, у Него не было изображений, Он почитался владыкой неба и земли (Быт 14:19).

<.....>

> Вера Авраама. «В праведность» Аврааму вменяется не то, что он уверовал в Бога, в Его существование, а то, что поверил Богу, доверился Ему. Библия не имеет в виду теоретическую веру в бытие Божие. Такую веру могут обрести и язычники (ср. Рим 1:19). Но язычники нередко представляли Божество равнодушным к человеку и даже злонамеренным. Величие же Авраама заключалось в том, что он проникся доверием к Творцу. Безоговорочно следуя по указанному Им пути, Авраам доказал свою веру в благость Божию. Еврейское слово «эмуна» (вера) происходит от корня «аман», что значит твердо, верно, надежно (откуда слово «аминь»). Авраам не сомневался, что Бог будет верен Своему обетованию, что слово Его непреложно. И он сам пребыл верным Богу.

В.

> Обетование. Обещание, данное Аврааму, <с христианской точки зрения> заключается в трех тайнах:

> • Тайна обетованной земли и народа Божия. Речь идет о ветхозаветной Церкви в св. земле. Внешне этому противоречило то, что Авраам был чужаком и странником в этой земле и не имел детей.

> • Тайна Христа. Благословение придет через «семя» Авраама (ср. Деян 3:25). В явлении Мессии осуществилось обещанное, поэтому Пресвятая Дева в Своем славословии вспоминает об Аврааме (Лк 1:55), а Спаситель говорит иудеям: «Авраам, отец ваш, рад был увидеть день Мой; и увидел, и возрадовался» (Ин 8:56).

> • Тайна Вселенской Церкви. Благословение Авраамово распространится на «все народы земли».

> Знаком обетования была «клятва» Божия. «Люди клянутся высшим, — поясняет апостол, и клятва во удостоверение оканчивает всякий спор их. Посему и Бог, желая преимущественнее показать наследникам обетования непреложность Своей воли, употребил в посредство клятву» (Евр 6:16-17).

> Завет. В подтверждение открывшемуся Бог «полагает», то есть Сам устанавливает, Завет, или Союз, с Авраамом. Человек, в котором заключено будущее Церкви, получает от Бога знамение того, что Слово Божие неотменяемо.

> В древности, когда люди заключали между собой договор, они разрубали жертвенное животное и проходили между двумя его половинками (Иер 34:18). Авраам поступил так же, заключая Завет с Господом, и вот «дым как бы из печи и пламя огня прошли между рассеченными животными» (Быт 15:17). Это означало, что на сей раз не человек, а Бог устанавливает союз с избранником. В час заключения Завета Авраам переживает мистический страх от близости Бога («напал на него ужас и мрак великий»). В вещем сне он слышит пророческие слова об испытаниях, которые ждут его потомков: путь народа Божия будет нелегким. Но обещанное исполнится вопреки всему.

Г.

> Предания об Аврааме и патриархах были записаны едва ли раньше Х века до н. э.{} На этом основании историки нередко ставили под сомнение историческую их ценность. Они утверждали, что эти предания — отголосок мифов о древнееврейских богах{}.

> Между тем археологические открытия <XX> века доказали, что рассказы о патриархах есть запись устного предания, восходящего к началу II тысячелетия, т. е. ко временам еще домоисеевым. Ведущий современный археолог Олбрайт, отвергнув старые гипотезы относительно мифичности патриархов, пришел к выводу, что сказания о них в основе своей достоверны. Скрупулезное сравнение библейского рассказа с данными раскопок показало, по его словам, что «Авраам, Исаак и Иаков уже не кажутся больше изолированными фигурами, отражающими скорее позднюю израильскую историю; теперь они предстали перед нами как дети своей эпохи, которые носили те же имена, ходили по тем же местам, посещали те же города (особенно Харран и Нахор) и имели те же обычаи, что их современники. Иными словами, рассказы о патриархах имеют историческую основу»{}.

> Следовательно, уже в самые ранние времена израильтяне обладали тем, что называют «исторической памятью», и свои верования связывали с Откровением, которое получили Авраам, Исаак и Иаков. Хотя религия патриархов была лишь бедным прообразом веры Моисея и Исайи, но тем не менее именно они, по выражению Д. Брайта, стоят «у истоков израильской истории и веры»{}.

> Как правило, в преданиях и легендах народов мы видим стремление к идеализации и возвеличению героев прошлого. Обычно это какие-то исполины, наделенные сверхчеловеческими чертами и совершающие неслыханные подвиги. Ничего подобного мы не находим в Книге Бытия, сохранившей древние сказания о патриархах. Священное Писание изображает их живыми, реальными людьми с обычными человеческими слабостями. Перед нами не полубоги, а типичные <полукочевники> Востока, то робкие и осторожные, то безрассудно храбрые, в одних случаях не лишенные лукавства, а в других искренние и правдивые.

Д. Акеда (букв. "связывание", жертвоприношение Исаака – см. Быт.22): раннехристианские и раннеиудейские интерпретации

> Еврейская традиция рассматривает жертвоприношение Исаака как символ готовности к самым тяжёлым жертвам во имя преданности Богу. «Земля Мория», упоминаемая в этой истории, отождествляется в иудаизме с горой Мория в Иерусалиме, на которой Соломон построил Храм. {2Пар.3:1} Поэтому считается, что Храм был воздвигнут на том самом месте, где Авраам соорудил жертвенник для всесожжения.

> Мишна {Таанит 2:4}  свидетельствует о том, что уже в I-II вв. тема жертвоприношения Исаака содержалась в молитве, читавшейся в дни постов. Талмуд {Мегила 31а}  предписывает чтение рассказа о жертвоприношении Исаака в синагоге на второй день Рош ха-Шана и объясняет обычай трубить в шофар (изготовляемый из рога барана) в Рош ха-Шана как напоминание о том, что вместо Исаака в жертву был принесён баран. {Рош ха-Шана 16а}

* * *

> В раннехристианской доктрине жертвоприношение Исаака рассматривается как предсказание <жертвы> Христа. По мнению Отцов Церкви Иисус сам указал на эту историю как на прообраз предстоящей его голгофской жертвы: «Авраам, отец ваш, рад был увидеть день Мой; и увидел и возрадовался» (Ин.8:56). Это мнение содержится уже в трудах Иринея Лионского{} (II век), Григория Богослова{} (IV век) и развивается последующими богословами. Ими сравнивается послушание Исаака воле Авраама и Иисуса воле Бога Отца, несение Исааком дров на гору называется прообразом несения Иисусом Креста, а его путь на гору — крестным путём на Голгофу. По причине такого толкования Православная церковь использует рассказ о жертвоприношении Исаака как паремию для вечерни пятницы пятой недели Великого поста и Великой субботы.{}

Е. Повествование об Иосифе

> Сыны Израилевы в Египте (Быт 37:35-50:<26>). Около 1700 года до Р.Х. гиксосы (см. # 1 и приложение) двинулись из Хеврона на Египет. Страна фараонов находилась в то время в состоянии разрухи и раздиралась междоусобицами. Поэтому боевые отряды азиатов легко завладели Дельтой и установили там свою власть. <....>

> Гиксосские фараоны правили около ста лет. Хотя они усвоили египетскую культуру и обычаи, их ненавидели, называли «проклятыми» и «прокаженными». По-видимому, к этому времени относится возвышение Иосифа при дворе фараона и переселение Сынов Израилевых в Египет. Не доверяя коренным египтянам, гиксосы охотно покровительствовали выходцам из Ханаана.

> <....> Должности хлебодара и виночерпия, значение, которое придавали фараоны снам, положение Иосифа в государстве и многое другое — полностью подтвердилось данными египтологии, хотя прямые египетские свидетельства о самом Иосифе не уцелели. Объясняется это тем, что после изгнания гиксосов египтяне истребили почти все памятники и летописи, напоминавшие об иноземном иге.

> Сказание об Иосифе <…> в художественном отношении является жемчужиной священной библейской прозы. <...> Бытописатель излагает предание в духе остросюжетной повести: <читатель> становится как бы свидетелем преступления братьев и отчаяния Иакова, оплакивающего сына; он переносится с Иосифом в дом египетского чиновника, где его ждет искушение и нравственная победа, потом в темницу, и наконец в дом самого фараона. Волнующая сцена, когда Иосиф, достигший зенита славы, открывается своим братьям, написана мастерски, в ней показаны его строгость и великодушие, его понимание промыслительных путей Господних.

> Смысл рассказа кратко выражен в словах Иосифа, обращенных к братьям: «Вы умышляли против меня зло, но Бог обратил это в добро» (Быт 50:20). Иосиф во всех своих злоключениях был верен Богу, Который и сделал его орудием спасения израильтян. Невзирая на трудности, испытания и злую волю людей, Господь сохранил ядро будущего своего народа во время опустошительных нашествий и голода.

Ж. Богословское значение рассказов о патриархах

> <Главная добродетель Авраама в Быт> — полное доверие к призвавшему его Богу. <…> Избраннику обещано, что от него произойдет народ, через который благословятся "все племена земные" (12:3), но в чём будет заключено это благословение, Авраам не знает. Более того, вера его постоянно испытывается. Ему предназначена земля обетованная, но он — бездомный странник; ему предсказано многочисл. потомство, равное числу звезд на небе, однако он бездетен, а когда рождается сын, от него требуется принести его в жертву. Тем не менее, Авраам остается непоколебимым, и поэтому <его назовут> "отцом верующих". Волевое решение патриарха быть верным Богу делает его соучастником Домостроительства. Бог заключает с ним Союз, или Завет, символом к-рого становится обряд обрезания (принятый на Востоке как знак посвящения человека Божеству). Единственной заповедью Авраамовой религии являются слова Бога: "Ходи предо Мною и будь непорочен" (17:1). <Патриарх изображен человеком, стремящемся> жить по этой заповеди. Он добр, открыт людям, гостеприимен, справедлив, не оставляет ближних в беде, хорошо относится даже к нечестивым хананеянам. <...> Авраам избран не как идеальный человек, а как простой смертный, единственной силой к-рого является его вера.

> Иным представлен Иаков. Он упорен, настойчив, умеет бороться за жизнь и благополучие. <…> он олицетворяет те черты Израиля, к-рые Промысл использует как орудие в осуществлении Своих предначертаний.

> Особое место занимает в Быт Иосиф. Подобно Аврааму, он далек от идеала, но умеет хранить чистоту и справедливость, даже живя среди язычников. Он гасит в себе мстительные чувства к предавшим его братьям и спасает весь их род от голодной смерти. Для него сохранение тех, кому дано Обетование, есть священный долг. Иосиф исповедует глубокую веру в Промысл. <...>

> <Народ Божий, о родоначальниках которого повествует 2-я часть Быт>, возник позже других древневост. народов, когда уже существовали великие империи Египта, Месопотамии, хеттов, эгейцев. Если языч. религии создавались в недрах уже сложившихся народов, то вера Израиля и сам Израиль явились как творение Божье, предназначенное для богочеловеческих, промыслительных целей. Истоки языческих религий уходили в доисторич. времена, религия Библии имеет конкретное начало в истории <…>.