> Разговор с детьми о гомосексуальности: как и зачем

> Вполне понятно и разумно желание родителей вовсе не говорить с детьми о таких вещах, как «однополая любовь». В самом деле, помешает ли отсутствие подобных разговоров нормально развиваться ребенку или подростку? В большинстве случаев, вероятно, никак не помешает, но при одном условии: если родители готовы, когда надо, говорить на любые трудные или невозможные темы.

> Молчание не всегда золото

> Если молчание родителей отражает их неготовность переживать дискомфорт, мы рискуем отучить ребенка от обсуждения с нами определенного круга вопросов. А такое сужение общения лишает детей некоторых возможностей (потому что в целом, чем больше общения, тем лучше) и потенциально опасно: ребенок может не рассказать о чём-то важном, когда это будет ему очень нужно.

> Поэтому когда ребенок скажет, например: «Мама, я видела дурацкий фильм: представляешь, там две тетеньки залезли в постель и целовались!» – или: «А у нас Колька – голубой», – лучше, как я думаю, на это хоть как-нибудь ответить, чем пропустить это мимо ушей.

> И уж тем более следует давать ответы на прямые вопросы вроде: «А кто такие геи?» Даже если мы думаем, что ребенку эта тема до лампочки. Если же мы сразу переводим разговор на другую тему или делаем вид, что ничего не слышали, это всё равно общение. Мы без слов говорим ребенку: «Твои родители (а может быть, и взрослые вообще) боятся или не хотят таких разговоров». И тогда он окутает эту тему молчанием, а когда она его почему-то заинтересует, будет говорить об этом с кем-то другим, скорее всего – со сверстниками.

> Потому, я думаю, лучше тут сказать хоть что-нибудь, чем ничего не сказать, сказать, как сможешь – хоть заикаясь, краснея, с трудом подбирая слова. Так родитель показывает, что он присутствует, что он будет доступен, когда понадобится.

> К счастью, отношение детей к своей сексуальности формируется, в первую очередь, не под действием слов, но под действием атмосферы дома. Когда ребенок видит, что родители любят друг друга, что разные люди в семье могут взаимодействовать, тогда создается нужный контекст для понимания того, что можно делать со странным даром под названием «пол». И только на этом фоне можно говорить об этом, хотя информация тут не главное, и только в хорошей атмосфере дома слова будут иметь смысл.

> Невозможная путаница и два упрощенных решения

> Если родитель должен быть в состоянии говорить с детьми о любых «невозможных» вопросах, то тема гомосексуальности особенно «невозможна», потому что в ней и вокруг нее существует великая путаница ума и чувств. Даже если я захочу узнать простые голые факты, окажется, в них крайне трудно разобраться, поскольку они отражают идеологию того, кто их излагает.

> Тут мы услышим массу самых разных мнений: что, как «с абсолютной точностью доказала наука», гомосексуальная ориентация имеет врожденный характер (или что ее определяет среда), что человек ее не выбирает (или выбирает сознательно), что ориентацию можно (или абсолютно невозможно) изменить и так далее. Это не способствует ясности представлений, а потому ответить на вопрос «кто такие геи?» трудно даже себе самим, а не только ребенку.

> Эта тема пробуждает дикий водоворот страстей и споров. С одной стороны, мы слышим отдающие пропагандой разговоры о «совершенно естественной» склонности любить людей своего пола, которая прекрасна (или даже лучше и утонченнее приземленной гетеросексуальности – а Сократ в «Пире» разве не о том говорил?), о красоте разнообразия, о толерантности и «пусть сияют все цвета радуги»; а кто этого не понимает, тот «гомофоб». Это вызывает реакцию, особенно у людей религиозных, которые говорят тут о болезни, извращении, грехе, Содоме, запахе серы и аде: «Они должны измениться – или да будут прокляты», – и называют своих противников такими кличками, которые я не стану воспроизводить в почтенном журнале. Обе эти крайности, на мой взгляд, страдают слишком упрощенным подходом к неимоверно сложной проблеме, а климат яростных споров не способствует ясности.

> Постараемся разобраться

> Так что родители могут быть тут сами в замешательстве. Может быть, им стои́т прежде разговоров с детьми разобраться в вопросе самим: почитать противоречивые статьи и книжки, поговорить с людьми. Есть и еще одна возможность – хотя она возмутит наиболее праведных читателей. Это опыт знакомства геем. Я имею в виду не полемику (есть пропагандисты однополой любви – особая категория людей), а знакомство с гомосексуалом, который может откровенно рассказать о своих мечтах и страхах, о том, как к нему относятся люди, о том, с кем он проводит время, и так далее. Естественно, он будет открыто говорить о себе лишь в том случае, если вы будете открыто говорить о своей жизни.

> Мой опыт общения с геями небогат, но один случай сильно отпечатался на всём моем восприятии проблемы. Со мной регулярно разговаривал один юноша, которого что-то ужасно мучило – и долго я не мог понять, что именно, а он тоже не очень это понимал. И постепенно он открывал, что у него гомосексуальная ориентация. Я мог видеть, что всё в нём этому сопротивляется, «только не это», это была просто какая-то агония. Наконец, он сказал: «Я понял, что я голубой», – и как будто оплакивал свою утраченную жизнь. Меньше всего на свете он хотел этого.

> Я понимаю, что один случай мало чего значит. Тем не менее, когда ты это видишь непосредственно, это сто́ит больше ста теоретических книг. Теперь я уже до своей смерти не смогу поверить в то, что «все они сами выбирают грех». И теперь я знаю, что открыть в себе такую ориентацию – это (хотя бы кому-то) ужасно больно.

> Я буду помнить об этом, говоря с ребенком. Очень просто сказать: «Гомосексуализм есть грех». Однако есть люди, которые ориентацию себе не выбирают; они в этом не виноваты, они реально страдают. Скажем, подростки нетрадиционной ориентации совершают самоубийства в 3-5 раз чаще, чем подростки-гетеросексуалы.

> Их надо особенно любить, как мы любим других «бедных»: экономически бедных, заключенных, толстых, некрасивых, глупых и так далее. Конечно, гомосексуалы отвечают за то, что они делают со своими желаниями. Точно так же, как гетеросексуалы: разных желаний у нас много, и если бы нас судили по нашим желаниям – ой, кто постоит? Но я бы поберег ребенка от превращения гомосексуалов в демонов, хотя маленьким детям свойственно черно-белое зрение. Черта между злом и добром пролегает не между нами и ними, а внутри нас.

> Задавать вопросы и слушать

> Если даже не всё нам понятно, неясность мысли не самая страшная беда. Куда важнее то, присутствуем мы для детей или отсутствуем. Если я не совсем уверен в том, что́ есть истина, я могу сказать: «Пока я сам не всё понимаю». Разумеется, ясность лучше неопределенности, но если ее нет, лучше не делать вид, что я всё знаю. Показывая свои сомнения, я учу ребенка или подростка мучиться вопросами и жить без скороспелых решений. Я говорю, что готов жить в неуютном мире и хочу заботиться о ребенке.

> Всегда важнее не читать лекции, но слушать и задавать вопросы. Нравится нам это или нет, дети с этой темой сталкиваются. Они слышат самые разные разговоры о гомосексуальности: от ее пропаганды до проклятий в адрес геев. Они сталкиваются с непонятными вещами в себе, такими как однополая влюбленность или странные детские игры, слишком похожие на извращения (кто не найдет в своем детстве подобных вещей – имеет право первым кинуть камень).

> Некоторые подростки с ужасом открывают в себе влечение к людям своего пола, часто они переживают великую тревогу, чаще всего потом оказывается, что тревожиться им было незачем. Тут они становятся «бедными» и особенно нуждаются в нашей любви. Даже если мы ничего не понимаем, мы всегда можем задавать вопросы и – что важнее всего – слушать.