=рассылка *Христианское просвещение*=

Благодать Господа Иисуса Христа, любовь Бога Отца и общение Святого Духа да будет с вами!

Тема выпуска:
Фундаментальное единство христианской духовной жизни на Востоке и Западе: образы святых (1)

Этот выпуск тройной, и для того чтобы было удобней читать его частями, текст разделен чертой на 3 примерно равные части.

В связи с возникавшими порой недоразумениями, помещаю следующее предуведомление:

Редактор-составитель рассылки (чьи контактные данные указаны в конце этого письма – выпуска рассылки), не является, как правило, автором текстов, которые в рассылке используются. Автор текста указывается перед текстом.

Пожалуйста, не пожалейте полминутки на то, чтобы оценить выпуск после того, как прочитаете его, или решите, что читать не будете. Хотя бы чтобы знать, что вы читаете рассылку, и я не трачу время впустую.
Благодарю всех, кто откликается на эту просьбу! :-)

Редактор

Дорогие читатели! Поздравляю вас с наступившим новым годом, с прошедшим Рождеством Христовым и с наступающим Богоявлением (Крещением Господним)!

К сожалению, катастрофически не хватает времени, чтобы делать выпуски чаще...

 

Автор: Николай Сергеевич Арсеньев.
Из книги "Единый поток жизни", из гл. V.
(predanie.ru/arsenev-nikolay-sergeevich/book/83554-edinyy-potok-zhizni/;
 PDF — здесь, в отличие от версий в html, отражено курсивное выделение слов).

 

серия "Церковь: единство и разделения. Конфессии";
серия "История христианства: персоналии";

серия "Жизнь по Евангелию";
серия "Богослужение"

 

 (примерно 6060 слов)

предыдущие части: (1)   (2)   (3)   (4)   (5)   (6)

 

> Глава пятая. Основное единство христианской духовной жизни на Востоке и Западе. Образы святых

> 1

> Ярким примером того, что есть одна основная стихия христианской жизни на Востоке и Западе, могут послужить хотя бы два следующих эпизода: один — рассказанный Фомой из Челано в его второй биографии Франциска Ассизского22, другой — сохраненный нам Иоанном Мосхом (550–619) в его "Луге Духовном", сборнике назидательных рассказов из жизни палестинских подвижников и отшельников23. У Фомы из Челано читаем, что раз во время последней болезни Франциска, когда он сам не мог читать, т. к. страдал глазами, один брат предложил почитать ему вслух из Св. Писания. Франциск всю жизнь свою бесконечно любил и чтил Писание, но в этот раз он ответил ему: "Non pluribus indigeo, fili. Scio Christum pauperum, crucifixum" (Мне большего не нужно, сын мой. Я знаю Христа бедного и распятого). И этого ему было достаточно: постоянного устремления духовного взора своего на Распятого. В этом вся мудрость Франциска, красной нитью проходящая через всю его жизнь от виде́ния Распятого в часовне Сан Дамиано до стигматизации на Альвернской горе́... Так и у Иоанна Мосха читаем: Пришедшей к праведному старцу Стефану ради поучения братии он, после долгого молчания, наконец сказал: "Что знаю, то скажу вам. Днем и ночью я ни на что более не взираю, кроме Господа нашего Иисуса Христа, пригвожденного к древу крестному". Христос — центр духовной жизни. Созерцание снисхождения Его и страдания и преизбыточествующей любви  вот главный источник вдохновения для этой жизни. В этом нет различия между Востоком и Западом. Этим христианство питается, это даст закваску и смысл и обоснование и всё направление и содержание новой жизни духа. Ап. Павел решил не знать ничего, кроме Иисуса Христа, и притом распятого (1Кор 2.2). Но вместе с тем в том же послании читаем: "Если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша... Но Христос воскрес, Первенец из умерших" (1Кор 15.14-20). Эти слова ап. Павла подчеркивают основное содержание благовестия. И отсюда рождается новая жизнь: "Живу уже не я, но живет во мне Христос". Там, где эта основа благовестия, содержащая в себе, как в центральном ядре всю проповедь, всю веру, вошла в нашу жизнь и обновила ее, там есть и подлинное христианство. В Нём (во Христе), "сокрыты все сокровища премудрости и ве́дения" (Кол 2.3). Ап. Павел говорит и о "неисследимом богатстве Христа" (Еф 3.8). Он "всё почел за сор, чтобы приобрести Христа" (Флп 3.8).

> Начинается новая жизнь, новое творение: "Мы созданы во Христе Иисусе на добрые дела", "кто во Христе Иисусе, тот — новая тварь". То, что происходит, что произошло в душах наших, может быть как откровение творческой силы Божией сравнено с созданием мира. "Бог, повелевший из тьмы воссиять свету, озарил сердца наши, дабы просветить нас познанием славы Божией в лице Иисуса Христа" (2Кор 4.6). Более того, мы через Иисуса Христа возводимся в новое достоинство, примиряемся с Богом, участвуем в обновленной жизни Сына Его, становимся детьми Божиими.

> Итак, началась новая жизнь, новая стихия охватывающей жизни. Не эмоции только и восторги, а трезвенная, мужественная жизнь, творческий процесс жизни, в которой рождается "новое творение", новый человек через участие в подвиге Его, через отдание себя, через "совлечение с себя ветхого человека", через умирание со Христом, чтобы жить — уже теперь — Его обновленной жизнью, чтобы быть в состоянии воскликнуть с ап. Павлом: "Я сораспялся Христу и уже не я живу, но живет во мне Христос". Обо всём этом — о преизбытке новой жизни и о трезвенности и мужестве этого пути, этого постепенного процесса, этого подвига сораспятия Христу говорит нам ап. Павел, но не его это "учение"; не его это "открытие". Он только описывает то, что открылось ему, что больше, чем он, что захватило его и что составляет суть этой новой жизни — начавшейся здесь на земле, среди испытаний и немощей наших — новой действительности. То же, слышим и из уст самого Учителя: "Если кто хочет быть Моим учеником, да отвержется себя и возьмет крест свой и за Мной да идет". Эта новая жизнь различными сторонами своими открывается различным возрастам человеческим, ибо это есть откровение жизни, в которое нужно врастать, которое дается по мере роста духовного: "Пишу вам, дети, так как прощены вам грехи ради Имени Его. Пишу вам, отцы, так как вы познали Сущего от начала. Пишу вам, юноши, так как вы победили лукавого. Я написал вам, дети, так как вы познали Отца... Я написал вам, отцы, так как вы познали Безначального. Я написал вам, юноши, ибо вы сильны и слово Божие пребывает в вас, и вы победили лукавого" (1Ин 2.12-14). Здесь ясно отмечены черты, характерные для различных возрастов: просветленная мудрость отцов, доверие детей к Небесному Отцу, динамическая активность юношей. Эти черты не исключают, а, напротив, дополняют друг друга в одном и том же человеке.

> Но высота познания и рост совершенства неотделимы от смиренной детскости сердца. Этому учил еще сам Господь: "Если не обратитесь и не будете, как дети, не можете войти в Царство Небесное" (Мф 18.<3>). Поэтому и Дух, излившийся в сердца наши, вопиет в них: Авва́, Отче! (Рим 8.15).

> Нужно ли останавливаться на описании "неисследимых", неописуемых богатствах этой новой жизни? Они не открываются ни перечню, ни филологическому или какому-либо другому анализу; о них свидетельствовали и свидетельствуют жившие и живущий этой жизнью. Писания Павла и других апостолов — не теория, не учебник или трактат, а свидетельство о том, что больше слов и описаний. Может быть, самая лучшая обобщающая характеристика этой новой жизни дана в этих словах: "Любовь Христова объемлет нас, рассуждающих так: если Один умер, то все умерли... чтобы живущие уже не для себя, жили, но для Умершего за них и Воскресшего" (2Кор 5.14). Поэтому сущность и цель этого нового пути так характеризуются ап. Павлом: "Кто во Христе, тот  новая тварь. Древнее прошло, теперь всё новое" (2Кор 5.17).

> 2

> Эта новая жизнь, стихия Духа, в которую мы призваны врасти, построена на едином основании, на едином "Духовном Камне" — πνευματική πέτρα — "Камень же был Христос" (1Кор 10.4). Ибо "никто не может положить другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос" (3.11). Это состояние основного, существенного (не внешнего и формального только) единства ап. Павел характеризует следующими словами: это есть "единство Духа в союзе мира". "Одно тело и один дух, как вы и призваны к одной надежде... Один Господь, одна вера, одно крещение, один Бог и Отец всех..." (Еф 4.3-6). Из этого можно вывести заключение, что там, где наличествуют эти черты, можно, согласно ап. Павлу, говорить о единстве христиан. Но это далеко не только сумма одинаковых данных, это — повторяю — новая жизнь, новая динамическая действительность, к которой мы призваны, действительность Духа Божия в нас, действительность нашего врастания во Христа, нашей жизни во Христе, действительность благодатного сыновства: "Ибо все, водимые Духом Божиим, суть дети Божий".

> Есть в новозаветных писаниях — у Павла и Иоанна — и ряд других не менее сжатых выражений, выявляющих центральную сущность благовестия: "Имеющий Сына (Божия) имеет жизнь" (1Ин 5.12). "Если будешь исповедовать устами твоими, Иисуса Господом, и сердцем твоим веровать, что Бог воскресил Его из мертвых, то спасешься" (Рим 10.9). И с особой силой всё содержание новозаветного благовестия сконцентрировано в этих словах: "Так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, чтобы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную" (Ин 3.11). "Духа Божия (и духа заблуждения) узнавайте так: всякий дух, исповедующий Иисуса Христа, пришедшего во плоти, есть, от Бога" (1Ин 4.2).

> Такая же лаконичная, лапидарная краткость в этих словах (миссионерских, "огласительных" формулах?) Павла к Тимофею: "<Вот верные слова, достойные быть принятыми>: Христос Иисус пришел в мир грешных спасти, из которых первый есмь я" (1Тим 1.15), или: "Верно слово: если мы умерли вместе с Ним, то и жить будем вместе с Ним" (2Тим 2.11). "Помни Иисуса Христа, воскресшего из мертвых, из семени Давида, согласно благовествованию моему" (2Тим 2.9, срв. 1.10), эти слова написаны, вероятно, в последние месяцы жизни ап. Павла. "Никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым (1Кор 12.3). "Иисус Христос вчера и сегодня и во веки  Тот же" (Евр 13.8).

> И вот мы, вступившие на этот путь, захваченные этой жизнью, являемся членами благодатного Тела, растущими в новую, божественную действительность. Врастая в единение со своим Божественным Главой, мы врастаем и во всё большее единение друг с другом. Это — закон новой действительности, благодатной. Мы призваны к активности и подвигу, но дар Божий, но благодать еще активнее нас, и наша активность сама есть дар благодати. Не может быть, чтобы навеки, невозвратно было нарушено то единство, о котором молился. Сын Божий перед Своими добровольными страданиями: "Да будут все едино: как Ты, Отче,  во Мне и Я  в Тебе, так и они да будут в Нас едино" (Ин 17.21). Это единство отчасти уже осуществляется и не может быть окончательно нарушено между теми, кто пребывает во Отце, Сыне и Духе.

> Плоды Духа мы знаем. Это — "любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание; на таковых нет закона", пишет ап. Павел (Гал 5.22,23). Потому что "те, которые Христовы, распяли плоть со страстями и похотями... Если мы живем духом, то по духу и поступать должны" (5.24,25). Всё это есть новая действительность Духа Божия, действующая в людях, вытекающая из всё большей захваченности Христом (Флп 3.12) и направляющая к тому, чтобы Он возрос, а я умалился, чтобы не я жил, а Он жил во мне. Всё это, однако, выше нашей повседневной жизни, нашей обычной душевной действительности. Это — цель, к которой мы призваны, наше, обетованное нам, наследство детей Божиих. Но как часто мы не осуществляем нашего призвания!

> Единство между христианами будет, когда мы будем всё больше направляться к этой единой общей цели — жизни во Христе. В том великая роль и значение святых и праведников, что они напоенные Единым Духом, приблизились к заветной цели — к единению в Едином Отце и Едином Господе.

> 3

> Несмотря на разделения христианских Церквей — не только разделения канонически-юридического характера, но и на некоторые появившиеся разногласия и притом немаловажного характера — основное единство христиан, объединяемых "единым Господом, единой верой, единым крещением, единым Богом и Отцом всех" (Еф 4.4-6), объединенных одной Благой Вестью, или вернее, единой реальностью заполнения пропасти между Богом и нами снисхождением Божественной Любви, более того, захваченных и объединенных этой Божественной Любовью — это основное единство оставалось, к сожалению, часто в скрытом виде. Но нередко это единство прорывается, проявляется наружу: в принятии общего благовестия и в следовании по стопам Христа и в приятии Креста Его в повседневной жизни и во взаимном служении любви. Проявлялось оно и в великих святых, сияющих для одного народа, для группы народов, а потом, через ряд веков, воссиявших и для многих других христиан другой культуры, другого исповедания.

> Франциск Ассизский засиял для протестантского мира с конца 19-го века (особенно через ученые труды французского гугенота, профессора Сабатье, и немецкого историка искусства, профессора Хенри Тоде), а в России — главным образом с начала 20-го века (через труды профессоров Герье, Гревса и других историков). Особенно сильным каналом воздействия образа Франциска на северно-европейского протестантского и на русского читателя были, конечно, его благоухающие "Цветочки" (венок народных сказаний 14-го века), много раз переводившиеся и печатавшиеся на разных языках. Не говорю уже о ряде других великих мистиков христианского Запада.

> С другой стороны, образы русских святых — Сергия Радонежского, Серафима Саровского, Тихона Задонского, образы Оптинских старцев стали (особенно с появлением на Западе русской эмиграции) знакомы и до́роги многим западным читателям. А также выдержки из "Добротолюбия" и творений Исаака Сирина, аввы Дорофея, блаженного Диадоха, Исихия Иерусалимского и других восточных наставников в духовной жизни, и наконец религиозное миросозерцание древне-русской иконы24. Почувствовалось глубокое, хотя и внешне полу-скрытое единство и основ веры и духовного опыта. Раскрылись сокровища духовной жизни — не Западной, не Восточной, а Христовой — из литургии и примеров святости, из писаний и свидетельств великих праведников и наставников "других" христиан, не только "раскрылись", но и "раскрывались", часто и помногу, нередко в ежедневном общении жизни, эти сокровища христианского Востока для христианского Запада и христианского Запада для христианского Востока.

> Впрочем, воздействия на Запад христианского Востока были, как известно, огромны, особенно в эпоху единства Церкви, а затем в течение Средних Веков — особенно через творения восточных отцов Церкви. Это воздействие замирало и подавлялось постепенно, но после Первой Мировой войны религиозное воздействие христианского Востока на Запад усилилось чрезвычайно (тут сыграли роль: литургическая красота Православной Церкви, русская икона, Достоевский и другие религиозные русские мыслители, и ряд других факторов, а также мученический подвиг Русской Церкви).

> Воздействие и взаимодействие в таком огромном масштабе было и есть только потому возможно, что и Запад, и Восток, и Север, и Юг христианского мира питаются в глубинах своих из Одного Источника, живут из Одной Жизни.


> 4

См. тж. о Б.Паскале:
очерк о. Якова Кротова
др. материалы

> В чём великое значение святых? — Они являются живыми свидетелями этой Высшей Действительности, которая их захватила. Они — как бы пионеры человечества в безмерных просторах действительности Божией или, еще вернее, они — подлинные ученики Христовы. Они и нам облегчают врастание в эту новую действительность — Креста Христова и преображенной жизни. Они разных времен, разных культур, иногда принадлежат к разным вероисповеданиям. Вот — Паскаль (1623–1662), великий математик и естествоиспытатель, великий мыслитель, обладатель изумительного литературного стиля, соединяющего отточенность, сжатость, естественность, простоту, яркость и огромную силу — неподкупной, не литературной только, а захватывающей до боли жизненной правды. И вместе с тем он — святой. И еще больше: его глубина, как мыслителя, и сила, как писателя, родились из его духовного опыта, из его смиренного и трепетного шествования по пути святости.

> Есть трепет стояния пред лицом Божиим и в фактах жизни Паскаля и в его писаниях — его Pensées. Мы знаем, как "документ Паскаля" ("памятная запись" — Memorial de Pascal), исписанный кусок пергамента, найденный после его смерти в его камзоле, между материей и подкладкой, — повествует об его "обращении". Раскрылось Невыразимое:

> "Лето от Рождества Христова 1654. Понедельник 23 ноября... день св. Климента... часов с десяти с половиной и до половины первого ночи.

> ОГОНЬ.

> Бог Авраама, Бог Исаака, Бог Иакова,
> а не философов и ученых.
> Уверенность. Уверенность. Чувство. Радость. Мир.
> Бог Иисуса Христа.
> "Отче праведный! Мир не познал Тебя, а Я познал Тебя".
> Радость. Радость. Радость. Слёзы радости.
> Я отдалился от Него.
> Боже мой, неужели Ты оставишь меня?
> Да не буду разлучен с Ним вовеки.
> .....................................................................
> "Сия же есть Вечная Жизнь, да знают Тебя, Единого,
> Истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа".
> Иисус Христос. Иисус Христос.
> Я разлучился с Ним...
> Да не разлучусь с Ним вовеки.
> .....................................................................
> Отречение полное и сладостное".

> В этой записи того, что Паскаль пережил в ночь своего обращения поражают два момента: превозмогающая сила Присутствия Его, раскрывшаяся вдруг Паскалю, как Огонь, сжигающий нечистое и просветляющий душу, преизбыточествующая сила и полнота и величие Божие: Отец, раскрывающийся в Сыне и через Сына, Источник воды живой. И из этого Его присутствия, из этого откровения Его душе, вытекает величайшее смирение перед Его величием и смиренное склонение души перед Ним, и конец сомнениям, всепобеждающая уверенность: ибо Он здесь и покорил душу, и мир души, и неизреченная всезаполняющая радость, и слёзы смиренного радостного благодарения (Certitude. Certitude. Sentiment. Joie. Paix... Joie. Joie. Pleurs de joie...). Из этого вытекает и отдание себя, как идеал, как задание: полное отдание себя (Renonciation totale et douce). И в этом отдании себя, в этом кресте подвига и смиренного, трепетного послушания — великая сладость.

> С этого момента начинается в Паскале рост другого человека, отдавшего себя, свою волю своему Господу, и, чувствующего постоянный зов страданий Христовых, слышащего в сердце слова́ страждущего Господа, обращенные к нему: "Утешься, ты не искал бы Меня, если бы уже не нашел Меня"... "Я думал о тебе в Своих предсмертных муках" (Console-toi: tu ne Me chercherais pas, si tu ne M'avais trouvé... Je pensais á toi dans Mon agonie). И начинается жизнь святого. За эти восемь лет — от обращения до смерти — как росла и выросла его духовная жизнь и как расцвел вместе с тем его творческий гений!

> Недаром он написал в одном из своих отрывков: "Если это рассуждение вам нравится и представляется вам убедительным, то знайте, что написал его человек, который перед написанием и после него стал на колени, чтобы помолиться Существу Высшему и Нераздельному, Которому он подчиняет всё, что имеет, чтобы Он подчинил Себе и всё, чем вы обладаете для вашего добра и для Его славы и чтобы таким образом Сила соединилась с ничтожеством". Сила Его, соединяющаяся с нашим ничтожеством — вот как Паскаль рисует себе развитие духовной жизни. Труды — математические, богословские — в защиту христианской морали против расслабления ее казуистами и наброски его знаменитых "Мыслей", которые он спешно записывал, уже охваченный огромной физической слабостью, болезненным головокружением, труды педагогические, аскетические, помощь — обильная и тайная — бедным (при сведении до величайшего минимума собственных потребностей, — он жил в величайшей добровольной бедности), труд молитвенный, сопровождавший непрестанно и вдохновлявший прочие его труды — вот картина этих последних годов его жизни. Незаметная, смиренная, но глубоко напряженная жизнь и труженика и праведника, когда он болел предсмертной своей болезнью, он ни за что не хотел позволить, чтобы за ним ходили, чтобы ему приносили пищу в постель, чтобы убирали его комнату — он всё хотел делать сам, не допуская, чтобы кто-нибудь ему услуживал. Его удалось убедить только тогда, когда по его настоянию положили ему в комнату какого-то одинокого умирающего бедняка, за которым должны были ухаживать так же, как за ним самим.

> Немногим из писателей и философов было дано с такой сосредоточенной силой сказать несколько слов об ужасе жизни без конечного смысла и без Бога, об этом непрестанном и бесповоротном утекании всего, что имеешь, неизвестно куда — Il est terrible de sentir s'écouler tout ce qu'on posséde, — и вместе с тем свидетельствовал о жизни в Боге физик, математик и — великий христианин, один из самых красноречивых в своей лаконичности, мужественности, простоте и благородной естественности писатель и — тайный "делатель" духовный и подвижник. Он много может сказать как раз нашему времени.

> 5

См. тж. о св. Франциске:
очерк о. Якова Кротова
др. материалы

> А вот другой образ — может быть, величайший из подвижников и святых средневекового Запада, всей жизнью своей свидетельствовавший о Христе — Франциск Ассизский (1182–1226).

> Иисус Христос, в яслях в бедности рожденный, странствовавший и проповедовавший, не имея, где главу приклонить, страждущий и распятый, и воскресший Сын Божий — вот единый смысл и вдохновляющая сила и предмет любви и устремление всей жизни Франциска после того, как Он открылся ему. Эта жизнь составлена из горения духовного и подвига. Она вся есть посвящение себя Христу, смиренное, радостное служение Ему. Франциск охвачен любовью Того, Кто возлюбил нас и требует нашей любви к Нему. Но это — не ряд радостно-эстетических эмоций, как некоторые представляют себе жизнь Франциска, это — глубочайший и труднейший подвиг самоотдания и отказа от всего ради Господа, но по́двиг этот преодоления себя превратился в радость, изливающуюся кругом, в безмерное горение любви.

> Подвиг — стержень этой новой жизни, подвиг силою Христовою и из любви ко Христу. И вместе с тем какая это атмосфера поражающей простоты и безмерного смирения. Опять-таки из любви к своему Владыке и Господу. Господь бесконечно смирился и уничижился — до бедности, до страдания и смерти. Как же нам не уничижиться и не быть духовно там, куда Он снизошел — среди неимущих, бездомных, не имеющих, где главу приклонить, где тем ярче — в смирении и уничижении — проявилось Его снисхождение и Его Божество? Подражать Его смирению, Его снисхождению, с той разницей, что мы — действительно грешники и ничего не имеем и что наше смирение есть только понимание того, что действительно есть. Ибо всё  от Него, мы же только пользуемся Его даром. Это соединение суровости подвига и полноты отречения (поскольку это возможно человеку) с духовным ликованием и радостно-трепетным служением людям в любви и смирении дает этой любви огромную, завоевательную силу и создает атмосферу изумительной духовной просветленности вокруг Франциска и ближайших его учеников. Но главное: по мере возрастания смирения, сознания, что он ничего не имеет и ничего не может сам, собственными силами, возрастало и воздействие Высшей Силы через него на окружающих его.

> Один эпизод из жизни Франциска с особой яркостью освещает, так сказать, всю жизнь его изнутри: его одинокая молитва на Монте Альверно, подслушанная братом Львом (подкравшимся незаметно за ним в лес, куда Франциск уходил молиться). В течение сорока часов Франциск поднимал глаза свои к небу и снова склонялся вниз, повторяя те же самые слова: "Кто Ты, сладчайший Господи мой, и кто я, жалкий червячек и раб ничтожнейший Твой?"25

> Это основное созерцание христианской мистики: мое ничтожество и недостоинство, и — снисхождение Божественного Милосердия.

> Ибо всё это: и подвиг духовной борьбы со своим ветхим человеком, и радостное и смиренное служение ближнему в себя забывающей любви — вырастает, повторяю, из охваченности Франциска любовию к Господу Иисусу. "Когда ты видишь бедного, ты должен в нём видеть Того, во имя Которого он приходит к тебе, именно Христа, Который взял на Себя нашу нищету и наши немощи. Ибо немощи и нищета этого человека суть для нас зеркало, в котором мы благоговейно должны видеть и созерцать немощи и нищету Господа Иисуса Христа, Который нас ради претерпел их в плоти Своей".26 Франциск покорен этой любовью к нищему и страждущему ради нас Господу Иисусу, он не может оторвать своего взора от этой высоты, проявившейся в бесконечном, добровольно взятом на Себя уничижении и смирении Сына Божия. "О sublimitas humilis! О humilitas sublimis!" (О смиренная высота, о возвышенное смирение!) восклицает он, говоря о Таинстве Евхаристии. Это те два полюса — Божественный и подлинно-человеческий — которые, в истинно-иоанновском созерцании, постоянно предносятся и взору Православной Восточной Церкви в ее молитвенной и литургической жизни. Впрочем, бедный или вообще страждущий ближний для Франциска не только — отображение образа Господа Иисуса — страждущий Господь действительно мистически присутствует в страждущем брате нашем. Франциск до глубины ощутил правду этих слов: "Потому, что́ вы сделали это одному из братьев Моих меньших, то и Мне сделали" (Мф, гл. 25).

> Любовь Христова — основная стихия жизни Франциска. Охваченный ее порывом и созерцанием нищеты Его, он не в состоянии принять участие в пышной трапезе кардинала, а садится на каменные плиты пола и плачет, и только так — сидя на полу — согласен вкусить немного пищи в день великого, добровольного уничижения Господа. Это не надуманность, не искусственное взвинчивание себя: в проповеди Франциска пробудилась опять со всею силою апостольская проповедь о пришествии в мир Единородного Сына Божия, "Сына Любви Его" (του̃ Υἱου̃ τη̃ς ἀγάπης αὐτου̃ — Кол 1.13) и отдании Им Себя ради нас. Недаром первый биограф Франциска, Фома из Челано,27 весь еще обвеянный живыми воспоминаниями о Франциске, которыми была насыщена среда его ближайших учеников и сотрудников, так характеризует значение Франциска как проповедника Благой Вести: "Этот человек был послан от Бога, чтобы по примеру апостолов свидетельствовать об Истине во всём мире"; "он горел тем огнем, который Иисус низвел на землю", поэтому "дух обновления был излит в сердца" тех, кто разделяли его подвиг.28 В той же главе следующими краткими словами характеризуется вся его деятельность: "охваченный преизбытком горящей любви, он вступил на путь совершенства". Автор этой биографии, или, вернее, этого жития, прав: вся загадка Франциска — в Божественной Любви, захватившей его и породившей его ответное отдание себя, и зажегшей его любовью — не только к Господу и Владыке, но и ко всему миру, ко всем людям, ко всей твари, даже неодушевленной, к тому миру, от богатства и блеска и прельщения которого он отказался, чтобы опять приобрести его во Христе; т. е. во имя Того, Кому он безраздельно посвятил свою жизнь. И в Нём он приобрел всё, не думая об этом "всём", а только об Евангелии. Но этот Единый просветляет, освещает всё. Отсюда — из подвига отречения от своей самоустремленности, — радость, уже теперь просветляющая и преображающая в лучах присутствия Божия, в лучах подвига Христова, и любовь к ближнему, особенно страждущему, к ищущему помощи ближнему, и ко всей природе — к животному, даже растительному миру, даже к миру неорганическому, неодушевленному — камням, ветру, огню, солнцу. Ибо "они приносят весть о Тебе, о Высочайший!"29

> Вся тварь для Франциска  жива и близка его сердцу: он проповедует не только птицам, но и цветам. Скалы и леса, нивы и виноградники, сады и источники призывает он к восхвалению Господа. Он заботится о пчелах и ласточках, он разговаривает с "сестрой цикадой" и "братом фазаном", мало того — "даже по камням ступает он с благоговейным трепетом из любви к Тому, Кто называется Камнем Краеугольным" (super petra etiam dum ambularet, cum magno timore et reverentia ambulabat)30, а червяка бережно снимает с дороги, чтобы не раздавила его нога пешехода: "circa vermiculos etiam nimio flagabat amore" — даже о червях он пылал чрезмерной любовью, — говорит его древний биограф.31

> Даже и несовершенное, суровое и злое в природе, и грех в человеке не является препоной для любви Франциска, не затемняет для него образа Божия, живущего в человеке, сияния Божества, которым полон мир и которое всех нас делает членами одной семьи — братьями и сестрами в Боге. И эта сила любви есть вместе с тем просветляющая и духовно восстановляющая сила: ею побежден свирепый "брат волк", этим безмерным порывом любовного смирения смущены и покорены одичавшие и озверевщие разбойники и увлечены вместе с Франциском, по примеру его, многие и многие грешные сердца на подвиг следования Христу. Суровые силы природы смягчаются и просветляются, прикасаясь к его внутреннему свету, побежденные, зараженные той же любовью." И неудивительно, если огонь и другие неодушевленные твари — так читаем в воспоминаниях его учеников — порой повиновались ему и чтили его, ибо, как мы, бывшие с ним, сами часто видали, он до такой степени исполнялся любовию к ним, так услаждался ими и таким состраданием и жалостью к ним бывал подвигнут дух его (ipse tantum afficiebatur ad eos et in eis tantum delectabatur et circa ipsos tanta pietate et compassione movebatur spititus ejus), что он не мог видеть, чтобы с ними обходились неуважительно. И он так беседовал с ними, охваченный изнутри и извне ликованием, как будто бы они были разумными, и вследствие сего часто бывал восхищен к Господу в духе".32


> Все живые существа с доверчивой любовью идут к нему: птицы жадно слушают его проповедь и ждут его благословения, цикада садится на его руку и, по его приглашению, радостно поет свою хвалу Господу; птичка укрывается в его: руках и не хочет улетать; рыба, пойманная, которую он выпускает обратно в воду, играет около него в воде и не уплывает, покуда он не благословит и не отпустит ее; дикий зайчик ластится к нему, прыгает к нему на грудь под складки его одежды и не хочет с ним расстаться. А перед его смертью слетается огромное множество ласточек, которых он любил и о которых так заботился при жизни, и, кружась над крышей дома, в котором лежал умирающий Франциск, сладостной песней как бы прославляют Господа. Ибо вокруг Франциска, как и вокруг других великих святых, создавалась уже новая психологическая атмосфера, новая среда: среда обновленного существования, радостного восприятия иной, повышенной и преображенной действительности — дыхания Вечной Жизни. "Поэтому — так рассказывает нам близкий ученик его — мы, бывшие с ним, видели, как он внутренне и внешне ликовал по поводу всех почти творений, до такой степени, что при прикосновении к ним или созерцании их дух его, казалось, был не на земле, а на небе".33 И из уст Франциска изливается восторженный гимн восхваления. Просветлен весь мир, все твари, и вся жизнь, даже испытания и страдания жизни, ибо всё есть повод к благодарению и прославлению Бога: "Благословен Ты, Господи, за тех, что прощают из любви к Тебе и переносят немощи и скорби"; просветлена и самая смерть: "Laudato si, Monsignore, per sora nostra morte corporate" (Cantico del Sole) — "Благословен Ты, Господи, за сестру нашу телесную смерть".34 Ибо, охваченный любовью ко Христу — единым содержанием и центром всей его внутренней жизни — Франциск в Нём воспринял мир, и братьев, и все твари, и всю жизнь, и самую смерть, переживая заново слова ап. Павла: "Для меня жизнь — Христос и потому самая смерть — приобретение" (Флп 1.21).

> Характерна, так как она указывает на самые основные глубины жизни Франциска, следующая черта, приведенная в его биографии: "Он никогда не мог слышать выражения любовь Божия без того, чтобы не пережить какое-то внутреннее изменение: ибо, услышав их, он был как бы внезапно возбужден, приведен в движение, воспламенен, как если бы внутренние струны его сердца были приведены в звучание". "Сколь должны мы — так говорил он — возлюбить любовь Того, Который столь возлюбил нас".35

> "Поэтическая непосредственность", почти "наивно-народная" свежесть восприятия (под этим углом некоторые исследователи и писатели были склонны — иногда довольно однобоко — воспринимать жизнь св. Франциска), и вместе с тем — огромная мудрость и зрелость духовная, несокрушимая энергия и радостная суровость подвига, простота (но глубокая, основная, вытекающая из чистоты сердца и высоты духовной) и смирение, любовь Божия, охватившая его существо и изливающаяся на окружающих, преображение творения в лучах Божиих — всё это вытекает из укоренения всего религиозного опыта Франциска в снисшедшем на землю Сыне Божием.

> 6

См. тж. о Г.Терстеегене:
Его Письма о дух. жизни, краткие сведение о нём (иг. Петр (Мещеринов))
другие тексты в пер. иг. Петра
Духовные стихотворения в пер. иг. Петра

> Третье лицо, на котором я хотел бы вкратце остановиться, — живший на рубеже 17-го и 18-го веков Герхард Терстееген (1697–1769). Протестантский мистик и слагатель духовных песнопений, некоторое время затворник, религиозный созерцатель и писатель, и одновременно ремесленник, почти безвыходно сидевший в своей комнате и занимавшийся плетением шелковых лент (соединяя эту работу со сосредоточенной молитвой и богомыслием), а потом по-прежнему мистик и созерцатель, но при том и миссионер и проповедник. В этом — всё главное изменение внешнего облика его жизни в эпоху его зрелости: сначала затворник или полу-затворник, потом проповедник. Но в основе обоих периодов лежит сосредоточенная духовная жизнь. Дух этого созерцания выразился в его гимнах (некоторые из них принадлежат к лучшим молитвенным и литургическим перлам немецкого протестантизма).

> В религиозном опыте Терстеегена, запечатленном в его гимнах, соединяется чувство трепета перед превозмогающим Присутствием Божиим и Его несказанным величием с жаждой всё большего общения с Ним, с молитвою о всё большем единении с Ним: чтобы Господь вселился в сердце мое и царствовал в нём. Терстееген особенно подчеркивает мир, тишину, смирение, смиренную простоту души, которая предает себя и все силы свои и волю свою в руки Господа. Он на опыте пережил истинный смысл этих слов Крестителя о Христе: "Ему подобает расти, мне же — умаляться", Ин 3.36). Это "умаление" мое соответствует росту Его присутствия во мне. Эта основная черта христианской мистической жизни хорошо изведана Терстеегеном, который с радостью и смирением и детским упованием и дерзновением склоняется в прах перед Владыкой и Господом.

> "Присутствие Божие!" (Gott ist gegenwärtig!) — так начинается один из самых знаменитых гимнов Терстеегена: "Предстанем с трепетом пред лице Его. Господь посреди нас! Пуст всё умолкнет, с умилением склонимся перед Ним... Придите, предадим себя Ему всецело.

> Господь здесь, среди нас — Тот, Которого херувимы денно и нощно воспевают, склонившись перед Ним. "Свят, свят, свят!" — так восхваляют Его ангельские хоры.

> Gott ist gegenwärtig; Lasset uns anbeien
> Und in Ehrfurcht vor Ihn treten.
> Gott ist in den Mitten. Alles in uns schweige
> Und sich innigst vor Ihm beuge.
> Wer lhn kennt,
> Wer lhn nennt,
> Schlag die Augen nieder!
> Kommt, ergebt eucn wieder!

> "Господи, приди и вселися в нас... Да станет душа моя обителью Твоею... Дай, чтобы, где бы я ни был, я постоянно видел Тебя пред собою и склонялся перед Тобой".

> Wir entsagen willig alien Eitelkeiten,
> Aller Erdenlust und Freuden.
> Da liegt unser Wille, Seele, Leib und Leben,
> Dir zum Eiqentum erqeben.
> Du allein,
> Sollst es sein —
> Unser Gott und Herre.
> Dir gebührt die Ehre.
> … … … … … … … … …
> Масhе micn einfältiq, inniq abqeschieden,
> Sanft und still in Deinem Frieden.
> Моch mich reinen Herzens, dass sich Deine Klarheit
> Schauen mag im Geist und Warheit.
> Lass mein Herz
> Ueberwärts,
> Vie ein Adler schweben
> Und in Dir nur leben.
> … … … … … … … … …
> Herr, komm in mir wohnen, lass mein Geist auf Erden
> Dir ein Heiligtum auch werden!
> … … … … … … … … …
> Wo ich qen,
> Sitz und steh,
> Lass mich Dich erblicken
> Und vor Dir mich bücken!

> Терстееген изображает и драму искания души, и ещё более искание нашей души Господом Богом. Он зовет; неужели мы не услышим Его? Он стучит в двери нашего сердца. Неужели мы не откроем их Ему? Еще не поздно.

> Душа не хочет отозваться на Его зов. Она боится на себя взять Его легкое иго; я всё еще медлю и торгуюсь, но Он зовет, Он ждет, Он  у порога сердца моего. Господи, я иду. Твоя благодать побеждает. Будь всегда моим Господом и Владыкой. Прими меня, о Милосердие бесконечное. Держи меня крепко, чтобы я Тебя не покинул. Царствуй надо мной. Веди меня, куда Ты захочешь.

> Gott ruiet noch. Ob ich mein Ohr verstоpfet?
> Er stehet noch an meiner Tür und klopfet.
> Ei ist bereif, dass Er mich noch empfang.
> Er wartet noch auf mich — wer weiss, wie lang.
> … … … … … … … … …
> Gott locket mich: Nun länqer nicht verweilet.
> Gott will mich qanz: nun länqer nicht qefeilet.
> Fleisch, Welt, Vernunft — saq immer, was du willt,
> Meins Gottes Stimm mir mehr als deine gilt.
> Ich folqe Gott, ich will lhm qanz qenüqen.
> Die Gnade soll im Herzen endlich siegen.
> Ich gebe mich. Gott soll hinfort allein
> Und unbedingt mein Herr und Meister sein.
> Ach, nimm mich hin, Du Lanqmut ohne Masse,
> Erqreif mich wohl, dass ich Dich nie verlasse!
> Herr, rede aus, ich qeb beqiefich acht.
> Führ, wie Du willst, — ich bin in Deiner Macht.

> В центре религиозной жизни Терстеегена стои́т, конечно, молитвенное обращение к Господу Иисусу, молитвенный диалог с Ним. "Сила любви Твоей освободила меня, чтобы я Тебе отныне служил. Ты цари во мне, Ты наставляй сердце мое — моих собственных сил еще не хватает. Вниди ко мне, о мой Господь!"

> Ach, wann wird mein Herze frei
> Ueber Alles sich erheben
> Und in reiner Liebestreu
> Nur von Dit abhänqiq leben
> Abqeschieden, willenlos,
> Von mir selbst und allem blos.
> Komm, du lanq verlanqte Stund,
> Komm, Du Lebensqeist von oben!
> Ach, wie soll mein froher Mund,
> Jesu, Deine Treue loben,
> Wenn mich Deine Liebesmacht
> Dir zu dienen freiqemacht!
> … … … … … … … … …
> Eiqnes Wirken reicht nicht zu.
> Du musst selbst die Hand anlegen.
> Ich will still sein, wirke Du,
> Dämpfe, was sich sonst will reqen.
> Kehr zu meiner Seele ein,
> So wird mir geholfen sein.
>      (Гимн Mein Erlöser, schaue doch...)

> Вся основа его веры и его духовной жизни выражена Терстеегеном в знаменитом его гимне Fur Dich sei qanz mein Herz und Leben (Тебе да будут посвящены всё сердце и вся жизнь моя). Он поклоняется "Могуществу Божественной Любви, раскрывшейся в Иисусе". Вместо того, чтобы думать о себе самом, он предпочитает "мыслью погружаться в море Любви Божественной". Пусть сладостное имя Иисуса будет запечатлено в глубинах его души, во всей жизни его! Он жаждет жизнью своей в простоте и смирении свидетельствовать о Господе своем.

> <При чтении некоторых из этих мистических гимнов вспоминаются> изумительные молитвы перед Причастием св. Димитрия Ростовского: "Вниди, Свете мой, и просвети тьму мою! Вниди, Животе мой, и воскреси мертвость мою! ... Вниди, Царю мой, сяди на престоле сердца моего и царствуй в нём. Ты бо еси Царь мой и Господь"; и еще: "Величие души моея, радование духа моего, сладосте сердца моего, сладчайший Иисусе! Буди со мною везде и неразлучно выну*, и меня всесильною Твоею десницею удержи с Тобою и в Тебе!"

> Жизнь Терстеегена — тихая, но очень деятельная при этом, соответствовала основным тонам его религиозного песнотворчества. Предание себя, воли своей, своих каждодневных занятий, своих чувств, всей жизни своей в руки Божии, не только в смысле "работы во славу Божию", но в смысле подчинения себя и воли своей воле Божией, в смирении и трезвенности, — этому Терстееген учит и примером жизни своей и своей миссионерской деятельностью.

> Терстеоген был подлинным христианским мистиком, смиренным и трезвенным. У него часто встречаются тона смиренного и послушного предания себя в руки Небесного Отца. Вдохновляющий центр его религиозной жизни — общение его с Господом Иисусом, покоренность его, захваченность его любовью Господа Иисуса. Он издал собрание мистических писаний Западного христианства (желая познакомить с ними протестантский мир, который в лице своих "правоверных" теоретиков отвергал мистический опыт), и этому сборнику он предпосылает следующее "Обращение к Госиоду Иисусу Христу" (Zuschrift dem Herrn Jesu Christo). "C преклоненной душой (mit gebücktem Geiste) и с детским дерзновением (kindlicher Zuversicht) приношу я Тебе в этой книге то, что всецело Тебе принадлежит (was ganz Dein ist)" — эти примеры и свидетельству святых Твоих, которые всё, что они суть, суть только через Тебя (alles was sind, allein dutch Dich sind), и во славу Твоего преизбыточествующего милосердия (Deiner überschwänglichen Mildigkeit). Ты соединился с ними, Ты жил в них — поэтому и только поэтому они жили в святости. Восхваляя их, я только восхваляю Твои дары. Все подвиги, все добродетели, все познания, вся благодать, все чудеса, которые мы видим у них — только дары Твоей благодати"...36

> "Всецело жить для Бога", пишет он в другом месте, — вот истинный секрет внутренней или мистической жизни. Он часто говорит о внутреннем молчании, о внутренней "отрешенности" (Abgeschiedenheit)37, и это сближает его с "исихастами" Православного Востока. Это — не инертный квиетизм**, а молчаливая напряженность, трезвенность духа и молитвенная сосредоточенность на Господе Иисусе, стремление жить в Нём, для Него, и проповедовать и свидетельствовать о Нём и о новой жизни, открывающейся нам в Нём. Отсюда и его глубокое и искреннее почитание всех истинных служителей Христовых, к какой бы части христианского мира они ни принадлежали.

 


> 22 TOMASO DE CELANO: Vita II, cap. 71." Ab illa itaque hora, ita vulneratum et liquefactum est cor ejus ad memoriam Dominicae passionis, quod semper dum vixit, stigmata Domini Jesu in corde sua portavit", говорит Leqenda trium Sociorum, cap. V, (La Leqqenda di S. Francesco scritta da tre Suoi Compaqni... Roma, 1899, p. 30). Vfr. Celano, Legg, sec., c. 11. Далее, напр., Celano, Legg. prima, P. II, c. 2,3,8,9; Legg. sec. c. 52,90,151; Speculum perfections, с. 91,92,93 etc.

> 23 MIGNE: Patroloqia Greca, t. 87, c. 64

> 24 Так, напр., две замечательные брошюры кн. Е.Н.Трубецкого о религиозном значении древне-русской иконописи были уже в 1926 году изданы на немецком языке в католическом издательстве F.Schöning'a, в Падерборне. Это — лишь один пример из чрезвычайно многочисленных. Другой пример — книга Игоря Смолича о старчестве и старцах вышла (также по-немецки) в издательстве Hagner, в Вене, в 1933 году. Или, напр., замечательная книга аббата A. GRATIEUX о Хомякове, 1939 г. (A. S. Khomiakov et le Mouvement Slavophile), или книги отца Иоанна Кологривова "Очерки по истории русской святости" (на французском, итальянском и русском языках) и Г.П.Федотова о русских святых, или целый ряд очень ценных изданий, посвященных иконе.

> 25 Actus Beati Francisci et sociorum eius, edit. P.Sabatier, 1902, p. 35: "Quid es tu, dulcissime Deus raeus, et quid sum ego, vermiculus et parvus servus tuus?"

> 26 Speculum pertectionis, c. 37.

> 27 Первая биография Франциска была написана в 1228 году, т. е. через 2 года после его смерти.

> 28 CELANO, Vita I, Pars II, с. 1.

> 29 Ibid. Pars II, с. 1.

> 30 Speculum periectionis, c. 118.

> 31 CELANO, Vita prima, Pars I, c. 29.

> 32 Speculum perfections, c. 116.

> 33 Ibid., c. 118.

> 34 Эти стр. представляют <собой> цитату из моей книги "Преображение мира и жизни", 1959, Нью Йорк, стр. 180-182.

> 35 CELANO, Vita II, с. 148; (вторая биография Челано написана в 1246-7 годах, на основании ценнейшего "Сказания трех спутников" (Legenda dei tre compagni).

> 36 G. TERSTEEGEN: Auserlesene Lebensbeschreibunqen heiliqer Seelen, 3-te Aufl., 1784-86, Bd. I, S. III. Цитата у WALTER NIGG, Grosse Heiliqe, Artemis Verlag, Zurich, 1947, S. 401.

> 37 Terersteeqen's Gesamme lte Schriften. Bd. VIII, S. 202; cp. W. NIGGE, S. 437.

* "Вы́ну" — всегда, во всякое время, непрестанно — прим. ред. рассылки.

** Квиетизм — учение, доводившее принцип покорности воле Божией до полной пассивности, бездеятельности. Осуждено <Католической> Церковью (отсюда.; подробнее — см. здесь). — прим. ред. рассылки.

Буду благодарен за материальную поддержку проекта.
Как это можно сделать, описано на странице messia.ru/pomoch.htm.

Здесь вы можете оценить прочитанный выпуск рассылки.
Заранее благодарен всем, кто выразит свое мнение.

Голосование эл. почтой: нажмите на ссылку, соответствующую выбранной Вами оценке, и отправьте письмо!
В теле письма можно оставить свои комментарии.
При этом, если Вы расчитываете на ответ, не забудьте подписаться и указать свой эл. адрес, если он отличается от адреса, с которого Вы отправляете письмо.
NB! На мобильных устройствах этот метод отправки письма может не работать. Поэтому, если Вы хотите задать вопрос редактору рассылки или сообщить что-то важное, надежней будет написать обычное письмо на адрес mjtap@ya.ru.

(затрудняюсь ответить)(неинтересно – не(до)читал)(не понравилось / не интересно) /

(малоинтересно)(интересно)(очень интересно)(замечательно!)

[при просмотре выпуска на сайте доступна функция "поделиться"]

messia.ru/r2/7/is10ek15_346.htm

Архив рассылки, формы подписки —» messia.ru/r2/
Сайт "Христианское просвещение" —» messia.ru

 »Страничка сайта вКонтакте«
»Страничка сайта в facebook«

Буду рад прочитать Ваши мнения о представляемых в рассылке текстах –
в письме или в соцсетях. Постараюсь ответить на вопросы.


Божьего благословения! 
редактор-составитель рассылки
Александр Поляков, священник*
(запасной адрес: alrpol0@gmail.com)
<= предыдущий выпуск серии о персоналях
<= предыд. часть книги и предыдущий выпуск серии о единстве Церкви
  
ЧИСТЫЙ ИНТЕРНЕТ - logoSlovo.RU Каталог Христианских Ресурсов «Светильник»