> <..> <Обратимся> к главам 9-11 Послания к римлянам. В этих главах Павел стремится обобщить свой опыт, накопленный в процессе служения, и прежде всего объяснить иудейское «нет» Иисусу как мессии. Хотя первая церковь была церковью еврейской, вскоре стало очевидно: в массе своей еврейский народ в эту церковь не придёт. И церковь стала нееврейской. Хотя Павел очень хотел бы, чтобы его народ, народ Израиля присоединился к нему, к его церкви, он понимал, в каком направлении церковь сориентирована. В борьбе с иудейским «нет» Иисусу Павел не находит однозначного решения. Однако он пытается увидеть тайный смысл в этом «нет», смысл, который он так и называет — тайной. Иудейское «нет» Иисусу позволило неевреям стать частью Израиля: «...отвержение их — примирение мира» (11:15). Бог услышал «нет» — которое произнесено не без Его собственного участия. Поэтому Павел завершает свои размышления радостным славословием. Никаких чётких ответов, только радостное славословие и одновременно призыв: не пытайтесь постичь всю неисчерпаемую мудрость Божью:

> Здесь перед христианскими миссиологами возникает много вопросов.

> Если еврейский народ уже знает Бога, которого Иисус называет Отцом, тогда в какого ещё Бога он должен поверить? Вопрос этот становится тем более актуальным, если церковь не оставляет возможности для евреев жить еврейской жизнью и традициями. На протяжении всей истории Церковь с трудом воспринимала то, что связывало евреев воедино: заповеди, предписанные Торой и еврейской традицией. Ведь заповеди — это нечто большее, чем просто совокупность законов. В некотором смысле они составляют еврейскую культуру. Они связывают воедино целый комплекс духовных, материальных, интеллектуальных и эмоциональных особенностей, которые служат характерными признаками общества и общественной группы. Евреи, ставшие христианами, скоро поняли, что им предоставлены очень ограниченные возможности существования в рамках еврейской культуры. Христианская теология отменила заповеди как чисто «обрядовые» и лишённые какой-либо пользы. Однако иудейская традиция воспринимает те же заповеди как часть божественного откровения Израилю. Как сказал один еврейский мудрец, «не Израиль хранит субботу  —  суббота хранит Израиль!» Заповеди, безусловно, являются неотъемлемой частью еврейского бытия.

> Проблема заключается и в том, что во многих уголках ойкумены <=населенного мира> сохраняет актуальность вопрос об отношениях евангельского благовестия и местной культуры. Этот вопрос по-прежнему остро сто`ит в целом ряде регионов Азии и Африки, где религия и культура, как и в иудаизме, тесно переплетены. Многие христиане в Азии и Африке либо отвергли свою культуру и попытались вписаться в культуру Запада, либо одновременно живут в двух разных мирах — мире старой культуры и мире культуры новой, пришедшей с Евангелием.

> Апостол Павел знал, что церковь не сумеет привлечь к себе еврейский народ в целом; он также чувствовал, что нееврейская церковь может вступить в конфликт с еврейским народом. Предостерегая церковь от гордыни, Павел попытался показать глубинную внутреннюю связь еврейского народа и христианской церкви. В «нет» еврейского народа Христу церкви есть свой скрытый смысл. Иудаизм мог существовать, и сказав «нет». Церковь же не могла, и в ходе сегодняшнего христианско-иудейского диалога евреи продолжают напоминать христианам, сколько страданий принесла теологическая гордыня церкви еврейскому народу.