> Сегодняшнее Евангелие говорит о любви, и нам так часто кажется из опыта наших земных отношений, что между справедливостью и любовью лежит почти непроходимая пропасть. Мы то и дело попадаем в ловушку: стараемся быть милостивыми – и бываем несправедливы, стараемся быть справедливыми, и оказываемся жесткими. Недаром один великий писатель прошлого сказал, что судья, одновременно, и больше человеческого уровня, и меньше его. Больше – потому что у него превосходящая человека власть судить и осудить; меньше – потому что ему не дано проявлять милосердие.

> И однако, Священное Писание говорит нам, что в Боге сошлись милость и правда. Но правда, справедливость, которую мы находим в Боге, настолько отличается от той справедливости, которую стараемся проявлять мы! Проявить справедливость для нас означает, что мы выносим справедливое суждение и затем либо отзываем его, либо даем прощение, но при этом неспособны внутри самих себя примирить сострадание и строгость. Так часто, когда мы хотим быть справедливо-суровыми и тем самым помочь человеку, нам приходится приказать сердцу умолкнуть. Бог так не поступает. Христос говорит в Евангелии, что наша праведность должна превзойти праведность книжников и фарисеев, тех людей, которые стараются быть праведными перед Богом, быть в Его глазах беспорочными.

> Но в чём правда Божия? Из Ветхого и Нового Заветов можно видеть, что правда Божия в первую очередь состоит в том – и мера этой правды порой устрашает нас до ужаса – чтобы признать за другим его право быть самим собой, даже если он неправ, даже если идет дурным путем. Разумеется, это не означает, что мы можем примиряться со злом, принять злые пути. Но мы должны научиться различать – как это делает Бог – между злым поступком и человеком, его совершающим, между смертной болезнью человека, раненного грехом, охваченного злом, и самим человеком, которого Бог возжелал и возлюбил в жизнь, за которого Он готов был воплотиться и отдать жизнь. Бог умеет делать это различие. Один из самых страшных, самых впечатляющих примеров этого мы находим в самом начале истории человечества, когда Каин убивает Авеля и после этого чувствует, что его будет преследовать не только отвержение Богом, но и человеческая ненависть. И Господь говорит ему: Я сделаю тебе знамение, и никто не убьет тебя… Тем самым Бог как бы признаёт, что Он даровал человеку свободу, страшную свободу, и что Он выступает защитником этой свободы, даже если человек ею злоупотребит, – но не только. Если бы на этом всё кончалось, то Бог был бы ответственен за всё зло в мире, и мы могли бы осудить Его за всё наше страдание, за весь ужас человеческой истории.

> Но Бог совершает еще нечто. Он принимает на Себя все последствия выборов, которые человек делает вольной волей или по безумию. Он принимает на Себя все эти последствия и несет на Своих плечах. Воплощение Христа, Сына Божия, жизнь, страдания, смерть, богооставленность на Кресте, сошествие во ад Христа, Сына Бога Живого, ставшего Сыном человеческим – всё это выражает, свидетельствует, что Бог покрывает, берет на Себя последствия человеческого зла и всего зла в мире. Его правда состоит в том, чтобы признать другого таким, какой он есть, на его собственных условиях, и Самому заплатить за человеческое безумие и человеческое зло.

> И здесь-то и встречаются милосердие, жертвенная любовь – и правда, встречаются таким образом, как мы не способны ни понять, ни осуществить, встречаются так, что страшно делается. Признать другого человека, даже тогда, когда он представляет собой опасность для нашей цельности, нашей жизни, человека, которого мы призваны взять на себя, и понести, и спасти – на это мало кто способен. Я уже рассказывал некоторым из вас о женщине, нашей прихожанке, которая сейчас постепенно приближается к смерти. В молодости она жила в России и во время революции была взята в тюрьму. Допросы шли за допросами; и как-то ночью, после многочасового допроса она почувствовала, что силы ее истощились, она должна разорвать эту цепь, даже если поплатится за это, будет наказана. Она повернулась к следователю, готовая бросить ему вызов, оскорбить его, лишь бы положить конец этой бесконечной муке. И вдруг она увидела по ту сторону стола человека с лицом серым от усталости, бледного от истощения. И тут она внезапно увидела в нём человека, не врага, а того, который жестокой волей обстоятельств истории оказался по другую от нее сторону стола. И увидев в нём человека, она улыбнулась ему. Допрос не кончился на этом. Он улыбнулся в ответ, но продолжал свои вопросы. Но она уже была недоступна разрушительным силам ненависти. Она увидела человека; она могла терпеливо отвечать человеку и постепенно принимать свое умирание без ненависти, без горечи, актом принятия.

> Это величественный пример; он взят не из Писания, примеры откуда часто кажутся нам далекими, и не из житий святых, которые как будто превосходят нашу меру, а из жизни женщины, которая в нашей среде. Неужели мы не поймем, что первое проявление правды, которое может повести к спасению того, кто творит зло, это – признание за ним права быть, ненависть к злу, которое обладает им, ненависть к разрушительному началу в человеке и готовность послужить человеку, отнестись к нему благоговейно, послужить ему, как мы служили бы Богу нашему, послужить ему во спасение. Расстояние между правдой и милостью в нашей жизни кажется бесконечно большим. Мы должны научиться понимать, что́ значит – любить во спасение и проявлять правду по образу распятой любви Живого Бога, которую Он оставил нам как самый драгоценный и святой дар, – Церковь Свою.