<...>

> Всякая религия говорит о единстве. «Религия» это ведь тоже обозначение единства, латинский корень этого слова обозначал связь. Древние римляне объясняли слово «религия» как «связь с Богом», но имелась в виду не связь одного человека, а связь всех.

> Точно та же идея объединения в Боге всех людей есть в иудаизме («синагога», «народ Божий», «Израиль»), есть в исламе («умма»), в буддизме («сангха»).

> В конце концов, не только у верующих, но и у неверующих людей есть жажда единства, понимание, что единство – норма для человечества, а разобщённость есть ненормальность. Верующий отличается тем, что ищет единства не только с людьми, но и с Богом. Даже сперва – с Богом, а уж в Боге и с Богом приходит единство с людьми. Не временное единство, а вечное, и не материальное – психологическое, политическое – а всеохватное.

> Возможно и пересечение верующих и неверующих. Гуманист-христианин говорит о Церкви как человечестве, гуманист-атеист говорит просто о человечестве, но «человечество» – для обоих норма и критерий единства.

> Только на каждого атеиста – и на каждого верующего – довольно бесчеловечности. Как могут быть едины палачи и жертвы, обманщики и обманутые? Библейские пророки говорили о рае как месте, где будут рядом лежать лев и ягнёнок. Что ж, в цирке такое уже бывает. Но будет ли рай там, где рядом окажутся людоед и его жертва? Тем более, можно ли говорить о единстве сейчас?

> Говорить-то можно! Самый простой способ говорить о единстве людей, когда единства нет, это не считать людьми тех, кто не с тобою. Конечно, «простота» способа не означает ни красоты, ни доброты, ни правды. Просто «своих», с кем едины, называем человечеством, а остальных – варварами. «Мы» – носители слова, разумной речи, главного признака человечности. «Мы» – едины, мы – «словене». А остальные – немые, «немцы». У нас в начале слово, а у них – бормотанье как у животного. «Вар-вар-вар». Варвары!

> Это ещё мягкий вариант. В жёстком варианте «другой» – это опасный враг, подлежащий уничтожению. Сорняк. Вредитель. Хищник. Чума, бацилла, микроб. На религиозном языке – иноверец, еретик, раскольник, схизматик, иноверец. Неканоничный человек. В общем, нелюдь. Сжечь, а если не получается сжечь, то не разговаривать с ним, не кормить его, не поить его, анафема. Мы – едины, а кто с нами не един, тот – никто и хуже, чем никто. Антихристы.

> Говорить так можно, только это ведь не решение задачи, а игра словами. Опасная и разрушающая душу игра.

> Слова о вере в единую Церковь появились в Символе веры, когда уже разъединение Церкви перешло всякие границы. Точнее, древние границы между людьми – государственные и этнические – стали брать верх над единством веры.

> Египтяне против византийцев, эфиопы против египтян, византийцы против итальянцев, итальянцы против галлов, галлы против англов, англы против ирландцев… Моя страна – не одна из многих, моя страна – единственная, и единство человечества – у меня, а остальные – вообще никто и звать их никто.

> По этой логике китайцы называли свою страну Поднебесной – а кто не китаец, тот не под небом, а незнамо где. Россию в XVII веке называли Подсолнечной не потому, что торговали подсолнечным маслом (его ещё не было), а потому что себя одних считали пребывающими под Солнцем. Мы – единое человечество, а остальные – так, вроде укропа, какой-то странный самосев.

> На деле, даже единство внутри одной группы – всегда кажущееся, непрочное, принудительное. Две тысячи лет назад в Израиле вроде и было единство, но при этом была бешеная ненависть между иудеями и самаритянами. Да и между жителями южного Израиля и северного – Иудеей и Галилеей – отношения были как между москвичами и рязанцами в XIV веке, как между англичанами и шотландцами в XVII веке, да как между жителями южной Италии и северной в наши дни. До резни не доходит, но взаимные издёвки и подзуживания – это отнюдь не то, что можно назвать единством. Видимость единства демонстрировали только перед лицом общего врага – греков, персов, римлян, арабов, египтян.

> Впрочем, внутри иудеев единство тоже было очень относительное. В один Храм ходили, а после ходки готовы были поубивать друг друга. Да и поубивали – восстание против римлян было прежде всего восстанием одних евреев против других.

> Копившиеся десятилетиями раздоры вырвались на свободу – если считать кровопролитие свободой. Вырезали многих, и в результате нация стала более единой в смысле единообразия. Исчезли саддукеи, христиан выгнали, из десятков разнообразных течений внутри верующих в Бога Авраамова выжило одно. Но можно ли считать единством, если из всех семьи выживает один?

> Можно! В наши дни тоже предостаточно верующих, которые считают правильным путём к единству – отмежёвывание. Единство Церкви тогда – как острие хорошо обструганного карандаша. А что карандаш вообще-то был частью дерева, которое давало тень и плоды, – это как бы и неважно. Ну их, плоды, зато карандашом можно на бумаге красиво написать слово «единство».

> Конечно, такой путь к единству – путь исключения, вычитания, обстругивания – это не путь христиан. Увы, он и не монополия христиан. Собственно, само «христианство», «Церковь» – это уже стружка, результат того, что единство иудаизма попробовали выстроить за счёт изгнания верующих в Воскресение Христово иудеев. Вот изгнанные – это христиане и есть.

> Означает ли это, что путь к единству Церкви лежит через воссоединение с иудаизмом?

> В истории вообще не бывает путей назад. Человек – образ и подобие Творца, а Творец – не Реставратор. Да и нет уже того иудаизма, который был во времена Ирода и Тиберия. Некуда возвращаться. Всё изменилось. Неизменным осталось разнообразие и страх перед разнообразием. В современном иудаизме множество течений – как и во времена Понтия Пилата. Есть либеральный иудаизм, есть антилиберальный, и к христианству с исламом это тоже относится. Симметрии тут нет – «либералы» считают верующими не только себя, а вот «антилибералы» – увы… Одни не отрицают того, что до единства ещё шагать и шагать, но веруют в то, что перед Богом все шаги уже отшаганы. Другие – стругают и стругают, не считая нужным куда-либо шагать.

> Единство Церкви оказывается частью единства Синагоги. Единство христианское невозможно без единства христианства с иудаизмом. Воссоединение христианства и иудаизма – абсолютно нормальная и даже реальная задача. Если человек считает, что либо иудаизм, либо христианство, – всё, неважно, иудей он или христианин, он застрял в разъединении.

> Самое же удивительное, что воссоединение христианства и иудаизма, – лишь начало, причём неверное, в ложном направлении. То же относится и к воссоединению протестантизма и католичества, старообрядчества и <никонианства>, православия и католичества. Нужно делать шаги к такому единству, но нужно и понимать, что эти, кажущиеся невероятно большими, даже невозможными для религий, – это лишь крошечные шаги для человечества в целом. Такие «единства» – только разбег. Соединить религии, традиции, конфессии, – это вообще не имеет отношения к единству Церкви («человечества», «уммы»). Ведь это – организации и традиции, а не люди, формы жизни, а не сама жизнь.

> Единство всегда – единство людей, а не религий, традиций, взглядов. Взгляды без человеков – как скелеты. Можно очень красиво разложить кости, распределив их по размеру, цвету, формам, и выйдет цельное произведение архитектурное искусства. Такие сооружения – «костницы» – реально существуют в Европе, самое большое – в парижских катакомбах. Отличный символ анти-единства в единстве.

> «Верую во единую Церковь» когда-то означало не веру, а убеждённость, что только часть человечества – единственная правильная Церковь. Одни так веровали и печалились, другие так веровали и радовались. Убеждённость абсолютно рациональная, основанная на фактах – вот такие-то наши догматы верные, поэтому и единая Церковь только наша.

> Сегодня «верую во единую Церковь» противостоит не вере другого в то, что его Церковь единственная представляет единое человечество. Сегодня вера в единую Церковь противостоит очень разным взглядам: духу исключительности, замкнутости, но и духу равнодушия к вере, попытке дешёвой ценой купить дорогой товар – ценой отказа от оформления веры в слова купить единство. Единство, конечно, выйдет, но оно будет уже не совсем человеческое, будет напоминать стадо мычащих коров. «Верую в единую Церковь» означает и верность своей традиции – традиции своей общины, конфессии, религии, Церкви, и верность каждому живому человеку, умению найти – а иногда и создать – единоверца в иноверце, верующего в неверующем, друга во враге, живого в мёртвом. «Единая Церковь» – как «вечная любовь». Просто, выбора нет – либо любовь вечная, либо она и не любовь, либо Церковь единая и охватывает всех людей, когда-либо живших, живущих и будущих жить, либо она вовсе и не Церковь. Либо единство единительное, либо оно и не единство. Понятно, что как нельзя определить, вечная ли любовь – ведь вечность на то и вечность, что у неё нельзя нащупать конец, так нельзя определить, едина ли Церковь (религия, человечество). Определить единство нельзя, а делать единство – можно. Это и будет плод веры «в единую Церковь», без которого эта вера мертва.

 -----------------------------------------------------------------
|        Буду благодарен за материальную поддержку проекта.       |
|           Как это можно сделать, описано на странице            |
|                   www.messia.ru/pomoch.htm.                     |
 -----------------------------------------------------------------

--

 Да благословит вас Распятый за нас и Воскресший!

редактор-составитель рассылки  

Александр Поляков, священник      mailto:mjtap@ya.ru             

                         (запасной адрес: alrpol0@gmail.com)

---------------------------------------------

*Иисус, выйдя на берег, увидел большую толпу.
 Ему стало жалко их, и Он исцелил тех, кто был болен.
 Когда наступил вечер, подошли к Нему ученики.
  — Место здесь пустынное, – сказали они, – а время уже позднее. Отпусти народ, пусть сходят в окрестные селения и купят себе поесть.
  — Им незачем уходить, – ответил Иисус. – Накормите их вы.
  — У нас ничего здесь нет, только пять хлебов и две рыбы, – говорят они Ему.
  — Принесите Мне их сюда, – сказал Он.
 Иисус велел людям рассесться на траве, взял пять хлебов и две рыбы
 и, подняв глаза к небесам, произнес молитву благодарения, разломил
 и дал хлеб ученикам, а ученики – народу.
 Все ели, насытились
 и еще набрали двенадцать полных корзин оставшихся кусков.
 А едоков было пять тысяч человек, не считая женщин и детей.*
                                              (Мф.14:14-21/*/)

* * *

Иисус сказал:
"... из уст человека исходит то, чем полно его сердце.
 Добрый человек выносит доброе из хранилища добра,
 а злой человек выносит злое из хранилища зла.
 Говорю вам, за всякое праздное слово ответят люди в День Суда.
 Потому что словами своими будешь спасен и словами своими осужден".
                                                  (Мф.12:34-37/**/)

* * *

*Не могу похвалить вас за ваши собрания:
 от них больше вреда, чем пользы.
 Во-первых, я слышал, что, когда вы собираетесь перед лицом Божьим,
 у вас бывают раздоры. Отчасти верю:
 среди вас должны быть и разногласия,
 чтобы выяснилось, кто из вас выдержал испытание.
 Так вот, хотя вы и собираетесь вместе,
 это нельзя назвать трапезой Господа.
 Каждый из вас налегает на собственную трапезу.
 И вот один уходит голодный, а другой сыт и пьян.
 У вас что, нет собственного дома, где можно было бы поесть и выпить?
 Или вы презираете Церковь Бога? Или хотите унизить неимущих?
 Что вам на это сказать? Похвалить? Нет, за это не похвалю!
 Ведь я от самого Господа узнал то, что потом передал вам:
 Господь Иисус в ночь, когда был предан, взял хлеб,
 поблагодарил за него Бога, разломил и сказал:
 "Это Мое тело, которое за вас отдается.
  Делайте так в память обо Мне".
 Точно так же Он взял чашу после ужина и сказал:
 "Эта чаша – Новый Договор с Богом, скрепленный Моей кровью.
  Каждый раз, когда будете пить из нее, делайте это в память обо Мне".
 Это значит, что всякий раз,
 когда вы едите этот хлеб и пьете эту чашу,
 вы возвещаете смерть Господа - до тех пор, пока Он не вернется.
 Итак, всякий, кто ест хлеб Господень и пьет из Его чаши
 неподобающим образом, виновен перед телом и кровью Господа.
 Но пусть человек сам сначала испытает себя,
 а потом ест этот хлеб и пьет эту чашу,
 потому что тот, кто ест и пьет, не признавая Тела,
 ест и пьет свой приговор.
 Вот почему среди вас так много слабых и больных,
 да и умерло немало.
 А если бы мы сначала сами испытывали себя, нас не осудил бы Бог.
 Но когда Господь так нас судит и наказывает, Он исправляет нас,
 чтобы не осудить вместе с остальным миром.
 Так вот, братья мои, когда вы собираетесь вместе на Трапезу,
 дожидайтесь друг друга.
 Если кто голоден, пусть поест дома.
 Не надо, чтобы ваши встречи становились вам судом.
 Об остальных делах распоряжусь, когда приду к вам сам.*
                                               (1Кор.11:17-34/***/)

             *********************************************

/*/ содержит часть воскресного евангельского чтения.
/**/ из рядового еванг. чтения субботы.
/***/ содержит часть ряд. апост. чтения понедельника.

В цитатах из Нового Завета в 'подвале' выпусков обычно используется перевод В.Н.Кузнецовой messia.ru/biblia/nz/kuzn/index.htm.

HTML-версия выпуска в архиве –> messia.ru/rasylka/017/3545.htm

       Архив рассылки + подписка  ->   messia.ru/rasylka/#0

NEW! Следить за новыми выпусками рассылки и другими материалами сайта можно
в нашем канале в Телеграме (messiaru)

странички сайта ХП: »вКонтакте« / facebook

********************* Сайт "Христианское просвещение" -> messia.ru