/см. др. выпуски по этой же книге:
 Писание в современном мире;
 связи и различия между Ветхим и Новым Заветами;
 Sola Scriptura, Реформация, Контрреформация/

> Современная библеистика и культурные течения

> Итак, на протяжении последних двухсот лет библеистика никогда не была объективной, несмотря на непрестанные утверждения обратного. Вместо этого она имеет возможность, а быть может, и несчастье, поддерживать сложные взаимоотношения со своим культурным окружением. Особенно тесными они становились под воздействием разнообразных политических течений. Возьмем, к примеру, развитие нацизма (На ум приходят имена таких великих ученых, как Герхарда Киттеля, редактора всемирно известного «богословского словаря Нового Завета», попавшего под сильнейшее влияние господствовавшего в тот момент антисемитизма.) и возникновение в противовес ему традиции еврейского представления о раннем христианстве, которая нашла свое выражение в работах таких ученых, как В.Д.Дейвис. Ирония заключается в том, что притязания историков на объективность заставили многих забыть об этой контекстуализации. Одно стало совершенно невозможным: заявить о том, что современные исследования Библии позволили прийти к обоснованным заключениям, которые можно было бы предложить для изучения в университетах и семинариях. Об этом важно помнить, ведь многие из принимающих участие в современных дискуссиях по основным вопросам жизни Церкви получили именно такое образование, в результате чего их восприятие Писания и умение использовать его на практике имеет серьезные недостатки. В действительности, как показывают многие научные открытия, достаточно иногда лишь взглянуть на имеющиеся свидетельства с новой точки зрения (скажем, в новой книге об Иисусе, как это сделал Э.П.Сандерс в работе «Иисус и иудаизм»), и многое из того, что ранее считалось исторически недостоверным (в данном случае осознание Иисусом своего призвания в контексте возрождения Израиля) неожиданно выходит на первый план и становится не только исторически возможным, но и неоспоримым. Это не значит, что историки не имеют права на категоричные заявления. Напротив, я считаю труды Сандерса и других исследователей большим шагом на пути познания, хотя они и нуждаются в доработке и исправлении. Большинство современных библеистов понимают, что и они сами, и те, с кем они ведут полемику, пишут в условиях постоянного взаимодействия с окружающей их средой, и это необходимо учитывать в оценке их работы.

> Что же означает в таком контексте обращение к авторитету Писания? Это выражение иногда используется, чтобы сказать: «Чума на всю вашу науку. Мы просто верим Библии». Но подобные заявления совершенно безосновательны. Если бы не ученые, составившие греческие словари и сделавшие на их основе переводы, мало кто сегодня смог бы прочесть Новый Завет. Если бы не исторические исследования, показавшие, что представлял собой мир в первом веке нашей эры, немногие смогли бы его понять. Это становится особенно очевидным, когда люди, не имеющие необходимых знаний, пытаются читать Библию вслух, да еще и толковать ее. Определенная научная база присутствует всегда, но протест, к сожалению, зачастую означает, что говорящий предпочитает держаться давно усвоенных и якобы общеизвестных истин, не желая пробудиться от интеллектуального сна и начать думать по‐новому. Всё чаще приходится убеждаться, что результаты более ранних исследований, наряду с прежними толковательными традициями, содержат в себе массу недостатков или нуждаются в дополнении. Конечно же Писание неизменно, но этот факт не освобождает нас от необходимости постоянного стремления к совершенству и непрестанных попыток лучше его понять. Мой собственный опыт показывает, что такие попытки нередко оказываются весьма плодотворными. В результате нам открывается глубокий и многосторонний смысл прочитанного текста, и любое усилие в этом направлении вознаграждается новыми идеями, полезными в проповеди и пасторском попечении. Утверждая авторитет Писания, ни в коем случае нельзя говорить: «Мы знаем, о чём говорится в Писании, и у нас нет больше невыясненных вопросов». Напротив, каждое новое поколение христиан должно с удвоенной силой стремиться к более полному постижению Писания и реализации его истин на практике, даже если это приведет к разрушению привычных традиций. Это становится особенно актуальным, когда традиции, о которых идет речь, называются «библейскими». Всегда есть люди, готовые, услышав новое толкование, вновь обратиться к Писанию, чтобы проверить, верно ли оно (Деян.17,11). Но найдутся и другие, чья реакция на новые идеи будет прямо противоположной. «Поскольку великие проповедники и учителя прошлого уже разъяснили смысл того или иного отрывка, — скажут они, — нет никакой необходимости добавлять еще что‐то», сочтя саму попытку нового прочтения греховной и самонадеянной. И вновь нет сомнений в том, что сказал бы на это Мартин Лютер.

> Те, кто отказывается по‐новому взглянуть на Библию, зачастую ограничиваются рамками одной конкретной разновидности западного мировоззрения, обязанной своим происхождением Просвещению, — фундаментализма. При этом многое в Евангелиях и Посланиях Павла остается без внимания, даже если считается библейским. Среди таких исключений оказался политический оттенок, несомненно присутствующий в Новом Завете, а также мессианство Иисуса. Фундаменталисты, как правило, связывают слово «Христос» не с его первоначальным значением «Мессия», а с божественностью Иисуса, в доказательство которой в Новом Завете приводятся совсем другие аргументы. Их протест против либерализма так называемой модернистской библеистики (которая часто принимала вид религии, но отрицала ее силу {Здесь явная аллюзия на 2Тим.3:5. – Прим. ред. рассылки.}) — не более чем конфликт двух точек зрения, так или иначе впитавших в себя идеи Просвещения. Прискорбно взирать на этот раскол. Остается только находить утешение в мрачной иронии по поводу крайней закоснелости людей, которые, восприняв либеральные взгляды тридцать или сорок лет назад, полагают, будто, повторяя их, как мантру, остаются столь же либеральными и современными.