А.

> Чем блаженство отличается от нирваны

> В библейские времена, как и в любые другие, люди желали себе и своим близким благополучной и долгой жизни. Такая жизнь считалась в Ветхом Завете главной наградой праведнику, хотя в книге Иова мы видим, что никакого «автоматического воздаяния» ждать было нельзя. Главными признаками благополучия были долголетие, потомство и богатство — праведник уходил в мир иной, «насытившись днями», как насыщаются трапезой, и увидев «сынов сыновей своих до четвертого колена». Но есть в Библии и еще одно понятие, которое превосходит все эти простые дары свыше: оно называется словом «блаженство».

> «Блажен муж, который…» — этими словами начинается Псалтирь. Значит, не только первый псалом, но и вся книга Псалтырь, по сути, говорит о блаженстве — вот только в ней мы не встретим советов, как вести́ свои дела, как выбирать жену и воспитывать детей. Не то чтобы эти предметы были недостойными упоминания в Священном Писании — книги Премудрости (прежде всего Притчи Соломона) очень подробно говорят как раз об этом. Но вот блаженство связывается с чем-то совершенно иным.

> Блаженство для псалмопевца начинается с отказа от общения с нечестивцами, от их жизненной позиции. В самом деле, очень часто в этом мире люди стараются добиться процветания на пути греха: «не обманешь — не продашь», «все так живут» — эти и подобные оговорки ничуть не изменились за последние несколько тысячелетий. И библейский путь к блаженству начинается с решительного отказа от совета нечестивых и от пути грешных.

> А положительная программа очень проста: «…в законе Господа воля его, и о законе Его размышляет он день и ночь! И будет он как дерево, посаженное при потоках вод, которое приносит плод свой во время свое и лист которого не вянет; и во всём, что он ни делает, успеет» (1:2-3). Такое дерево никуда не торопится, ни о чём не беспокоится — оно растет при непересыхающем источнике, радуясь жизни и принося добрые плоды. Следующий, 2-й псалом, говорит еще проще: «Блаженны все, уповающие на Него» (12). Вообще, в Псалтири говорится о блаженстве больше, чем во всех остальных ветхозаветных книгах, вместе взятых, — если внимательно прочитать ее, всё самое главное станет ясно.

> Значит ли это, что библейское блаженство подобно буддийскому пониманию нирваны, совершенного бездействия и безмыслия? Вовсе нет; вслушаемся еще раз в эти слова: «во всём, что он ни делает, успеет». Они предполагают активное действие, и, если мы посмотрим на жизнь людей, подходящих под определение Псалтири, мы увидим, что они вовсе не были бездеятельны. Цари Давид и Соломон, например, прожили насыщенную самыми разными событиями жизнь, притом жизнь не безгрешную. Человеку свойственно грешить, но «блажен, кому отпущены беззакония и чьи грехи покрыты» (Пс.31:1).

> Главное, что определяло жизнь этих царей — преданность и доверие Богу, стремление искать Его волю во всех событиях окружающей жизни. Именно об этом и говорит нам первое упоминание о блаженстве во всей Библии: «Блажен ты, Израиль! кто подобен тебе, народ, хранимый Господом, Который есть щит, охраняющий тебя, и меч славы твоей?» (Втор.33:29). Судьба такого человека или такого народа определяется не прихотью случая, не его собственным расчетом, а волей Божией об этих людях. Если им самим не хватит сил, умений или, говоря обыденным языком, везения — всегда есть Кому прийти на помощь. Та же Псалтирь говорит об этом так: «Блаженны непорочные в пути, ходящие в законе Господнем. Блаженны хранящие откровения Его, всем сердцем ищущие Его» (118: 1-2). Сытая и долгая жизнь в окружении многочисленной семьи тут, с одной стороны, подразумевается, а с другой — дело совсем не в ней, как подсказывает нам та же книга Иова. Общение с Богом — ценность более высокого порядка, а «остальное приложится вам», как говорил об этом Христос.

> Евангельский парадокс

> Слово «блажен» — первое в евангельской проповеди, но оно скорее шокирует, чем успокаивает нас: «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное. Блаженны плачущие, ибо они утешатся» (Мф.5:3-4). Это звучит парадоксально: Христос называет блаженными тех, кто с точки зрения обыденной логики совсем на них не похож. Что же хорошего в нищете, пусть даже она обусловлена духовными причинами, и уж точно не назовешь счастливым того, кто плачет.

> Еще языческие мудрецы знали, что житейское благополучие непрочно и недолговечно. Так, афинский законодатель Солон отказался называть блаженным лидийского царя Креза, чьи сокровища вошли в поговорку, прежде его кончины. Он оказался прав: счастье скоро изменило Крезу и он потерял всё, как и библейский Иов, но в отличие от Иова — безвозвратно.

> Но Христос говорит о таком блаженстве, которое раскрывается именно в вечности. Достигший его человек оглянется на прожитую жизнь, и ему не о чем будет сожалеть, нечего будет желать сверх того, что он получил. Но разве известно, что ждет нас в вечности? Нет конечно. Но есть некоторые признаки, словно указатели на дороге, которые показывают, куда идти. Человек, искренне и настойчиво стремящийся ко благу, его и обретет: «Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю. Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся. Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут. Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят (Мф.5:5-8). Всё это звучит как развернутый комментарий на первый псалом.

> Но значит ли это, что можно говорить о блаженстве лишь в вечности, что в этой жизни оно нам недоступно? В Евангелии неоднократно упоминаются ситуации и поступки, которые ведут нас к блаженству уже здесь и сейчас. «…Блажен, кто не соблазнится обо Мне» (Мф.11:6) — так ответил Христос Иоанну Крестителю, а Петру, когда тот исповедал свою веру в Сына Божьего, сказал: «…блажен ты, Симон, сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, Сущий на небесах…» (Мф.16:17). И в другой раз, обращаясь ко всем ученикам, сказал: «…блаженны очи, видящие то, что вы видите! Ибо сказываю вам, что многие пророки и цари желали видеть, что́ вы видите, и не видели, и слышать, что́ вы слышите, и не слышали» (Лк.10:23-24).

> Вообще у Луки во многих притчах говорится о блаженстве человека: блажен тот, кого Господин по пришествии найдет бодрствующими (см. 12:37-38); кто собирает на пир нищих, чтобы ему воздалось в Царствии (см. 14:13,14). Вновь мы видим не минутное состояние, а вектор движения, направленный к жизни будущего века. Но что означают эти слова для нашей повседневности?

> «Почитаю себя блаженным» (в Синодальном переводе «счастливым») — так начал апостол Павел свою речь перед царем Агриппой, когда был приведен к нему на суд. Трудно назвать привлекательным положение, в котором находился Павел: он был арестован, но сам арест в некотором роде спас ему жизнь, потому что среди его соплеменников некоторые хотели его убить. На этом самом суде царь был готов просто отпустить его, но Павел потребовал суда у римского императора, на что имел полное право как римский гражданин. И царь вынужден был отправить его в Рим. Очень мало походило это путешествие на те средиземноморские круизы, которые сегодня позволяют себе избранные счастливчики. Блаженство для апостола — это не состояние покоя, наоборот, это скорее борьба и победа, трудное восхождение к вершине, это полнота жизни в Боге. Апостол Иаков в своем послании говорил об этом так: «Блажен человек, который переносит искушение, потому что, быв испытан, он получит венец жизни, который обещал Господь любящим Его» (1:12). А сам Павел выразил похожую мысль несколько иначе: «Блажен, кто не осуждает себя в том, что избирает» (Рим.14:22).

> О вечном блаженстве тех, кто входит в Царствие Божие, говорит Откровение Иоанна Богослова, например, такими словами: «…блаженны званные на брачную вечерю Агнца…» (19:9). Но и здесь конечная цель сочетается со всем жизненным путем человека: да, можно получить приглашение, но и отказаться от него. Собственно, вся земная жизнь человека есть принятие этого призыва — и о том рассказывают повествования об Аврааме, о других ветхозаветных праотцах и пророках, об апостолах и, наконец, о Самом Христе. Ведь Новый Завет предлагает нам не просто некоторое количество наставлений о том, как праведно жить на свете, но прежде всего — пример такой праведной жизни.

> Евангелист Лука рассказывает (см. 11:27-28) об удивительном эпизоде. Слушая речи Иисуса, одна из женщин сказала ему: «…блаженно чрево, носившее Тебя, и сосцы, Тебя питавшие!» Это действительно так, и эти евангельские слова читаются в православной традиции на праздники, посвященные Богородице. Но мы знаем, насколько непростым было ее блаженство: невозможная с обыденной точки зрения беременность, роды в вертепе, бегство в Египет и дальше — жизнь, полная опасений за Сына. Это не говоря уже о Распятии, свидетельницей которого ей довелось стать уже после того, как было произнесено обетование блаженства.

> Христос ответил на это: «Блаженны слышащие слово Божие и соблюдающие его». Не только в избранничестве состояло блаженство Богородицы, но во всей ее жизни, которая и стала ответом на Благую весть. И в той мере, в которой мы можем откликнуться на обращенный к нам Божий призыв, исполнить Его волю, воплотить Его замысел о нас, — в той мере и мы способны стать причастными этому высшему блаженству. И вся Библия — рассказ о людях, которые постарались это сделать.

 

Б.

> В начале <Нагорной проповеди> Иисус девять раз произносит: «Как счастливы!» В греческом оригинале стои́т только одно слово — «мака́риос», которое первоначально означало «счастливый, безмятежный, беззаботный, благополучный». Особенно часто так называли олимпийских богов, которые, по мнению греков, были беззаботно счастливы. В греческом переводе Библии этим прилагательным передавали еврейское существительное «э́шер» (контрактная форма множественного числа — «ашре́»). И в греческой, и в еврейской литературе широкое употребление получили особые формулы, в которых кто-либо назывался по какой-либо причине счастливым. В научной литературе такие формулы принято называть макаризмами, а по-русски «блаженствами». Всякий, кто читал Священное Писание, неоднократно встречал их: например, так начинается Пс 1; см. также Пс 2.12; 32(31).1; 34.8 (33.9); 41.1 (40.2); 119(118).1; 127(126).5; Притч 14.21; Дан 12.12  и др.). Они часто употребляются и в Новом Завете (в письмах Павла, Иакова и других). Причем надо отметить, что существительное «ашре» здесь выступает  почти что в роли междометия, и его можно перевести: «о, счастье того, кто..!»  — <..> это не утверждение, а эмоционально окрашенное высказывание, радостное восклицание. Кроме того, это не пожелание, <чтобы человек обрел что-то, чего у него нет>, но поздравление с тем, что у человека уже есть. Вот почему традиционное русское название «Заповеди Блаженства» неудачно, ведь заповедь — это то, что велят делать, то, к чему человек должен стремиться.

> В еврейской литературе человека поздравляли с мудростью, удачей, процветанием, с дарами, которыми наделял верующего Бог. <…> Интересно отметить, что в Священном Писании оно никогда не прилагалось к Богу, лишь позднее, под влиянием греческой мысли, в эллинистическом иудаизме (особенно у Филона Александрийского) так начинает называться Бог, а затем проникает и в некоторые тексты Нового Завета  (1Тим 1.11; 6.15; Тит 2.13); только Бог — единственный, кого можно назвать вечно блаженным.

> В параллельном тексте Луки употреблено 2-е лицо множественного числа, в то время как у Матфея, как и в подавляющем большинстве других мест Священного Писания и раввинистической литературы в блаженствах обычно употребляется 3-е лицо единственного числа. Вероятно, Лука точнее передает слова Иисуса, который, изменив традиционную форму, придает безличному «счастлив всякий» глубокое личное наполнение: «счастливы вы, именно вы, те, кто стои́т сейчас передо Мной».

> Иисус начинает Свою речь с того, что объявляет тех, кто назван Богом наследниками Его Царства, то есть стали причастны Божественному правлению. Это торжественное провозглашение начала царствования Бога.