> ВСТУПЛЕНИЕ

> Господа Бога святите в сердцах ваших;
> будьте всегда готовы всякому, кто спросит
> у вас отчета в вашем уповании, дать ответ
> с кротостью и благоговением.
> (1Пет.3)

> ГОСПОДИ, БЛАГОСЛОВИ.

> Мне страшно трудно об этом писать, и я не обольщаюсь относительно моей духовной посредственности и необразованности. Но даже в качестве во многом неудачного эксперимента эта работа могла бы кому-то пригодиться; а для меня самого она необходима.

> «Почему мы порвали с религией». «Почему нельзя верить в Бога». «Почему я не христианин»… Подобных исповедей было уже предостаточно. Хотелось бы в столь же простой форме услышать «ПОЧЕМУ» нашего христианства. Имею в виду не логически-принуждающие доказательства: их нет, наша вера свободна. Но надо бы рассказать о путях свободы, подводящих нас к христианству; изложить его действительную сущность; ответить на все современные чужие и собственные наши сомнения по поводу евангельской истории, ветхозаветной Библии, догматов христианства... Таких выступлений в нашей рукописной литературе что-то не слышно, – и причину этого странного молчания нужно видеть в явлении, которое следует назвать прямо так: Кризис современного христианского сознания.

> Не боюсь слова «кризис». По отношению к преходящим политическим и философским системам «кризис» может означать СУД (буквальное значение слова) – суд и... КОНЕЦ. По отношению к христианству «кризис» – это суд над преходящими условностями нашего восприятия вечной Истины Христианства. Затрудняюсь определить это сразу в общей характеристике, объяснюсь сначала примерами. Вот некоторые образчики нашего церковного учительства из совсем уж недавнего времени:

> «В смерти Иисуса Христа открылась высочайшая правда Божия, когда Бог потребовал столь важной, кровавой жертвы для заглаживания вины человечества».

> А. Иванов, «Руководство к изучению священных книг Нового Завета» (для духовных семинарий), II гр. 1915, стр.164.

> «Он (автор говорит о Боге), обладая высшими совершенствами разума и воли, наслаждается ощущением действия всех сил и поэтому бесконечно счастлив»...

> Прот. И. Богоявленский, «Православный Символ веры», Таллинн, 1939, стр.24.

> «Подобно тому, как рождение Приснодевы произошло от родителей престарелых и уже почитавшихся неплодными, также и рождение Предтечи. Человеческая страсть и похоть плоти угасли ранее этого зачатия, и само оно явилось неким чудесным делом благочестия и молитвы. Греховность зачатия, о котором говорит пророк Давид: «в беззакониях зачат есмь и во гресех роди мя мати моя» (Пс.50), в этих священных зачатиях как бы парализуется и исчезает. Оно не становится иным, но иначе: без греховного вожделения, бесстрастно. В этом нельзя не видеть особого смотрения Божия, охраняющего священный плод, на который имеет излиться Дух Святый с самого зачатия, от приражения злой страсти и похоти. В этом, но именно только в этом смысле – т. е. не как о победе над первородном грехом, но лишь о параличе его в его проявлении или осуществлении – можно говорить и о безгреховном зачатии, притом не только Богоматери, но и Иоанна Предтечи. Между обоими зачатиями двух сестер Анны и Елисаветы, – зачатиями Предтечи и Богоматери, празднуемых св. Церковию, есть, таким образом, качественное сходство, но при этом есть, если можно так выразиться, и количественное различие. Если возможно вообще различие в степени праведности и святости, неизбежно является предположить, что зачатие Богоматери (а в соответствии с этим и праведность свв. и праведных Богоотец Иокима и Анны) являются честнейшими и непорочнейшими, нежели зачатие Предтечи, не будучи однако непорочными(в смысле формального изъятия из первородного греха в качестве ПРИВИЛЕГИУМ, согласно католическому догмату)»...

> Протоирей Сергий Булгаков, «Друг жениха», 1928 (подчеркнуто автором).

> «...Пусть благодатный Покров Божией Матери защищает нас от праведных стрел гнева Божия за грехи наши».

> Митрополит Николай, Проповедь, 1958.

> «…И на глазах у апостолов Христос, живой, радостный, торжествующий, оторвался от земли, преодолев законы земного притяжения, и отошел в заоблачные дали, в лучезарную синеву, освятив воздух восшествием Своим, пройдя через все небесные круги: атмосферу, стратосферу и ионосферу. Это было, и я это вижу так ясно, как будто был при этом факте, запечатленном очевидцами, немыслимо и невозможно».

> Из письма Л., 1964.

> При всём почтении к авторам, подобные выражения христианства внушают уныние, гораздо более тягостное, чем любая антирелигиозная пропаганда. Эти условности и пошлости непременно должны умереть; но ведь не в них же заключается и не умрет с ними вечная Святыня христианства. Такова природа нашего кризиса в приведенных простейших примерах. Но дальше будет видно, как широко и мучительно трудно ставится сегодня вся эта проблема соотношения абсолютного и преходящего в христианстве.

> Судя по русским радиопередачам (если не упоминать об мало кому известных талантливых выступлениях священника о. Александра Шмемана) – и на Западе совершенно оскудела церковная проповедь. «Ах, уж лучше бы они совсем молчали», – с горечью сказал некто о русских религиозных программах Британской Радиовещательной Корпорации. Поразительна примитивность и провинциальность Ватиканского радио. Таковы же и выступления заграничных братьев-баптистов. Сегодня не только присяжный проповедник, но и самый простой человек повседневно ощущает учительный КРИЗИС христианства как трудность ВООБЩЕ ГОВОРИТЬ О ХРИСТИАНСТВЕ. Даже в семейной и дружеской среде мы толкуем сегодня о чём угодно, но только не о самом важном для всех – не о религии. Тут-то уж полная свобода; но своя личная, так сказать, цензура искренности не позволяет нам сегодня говорить ребенку или другу о нашем христианстве в традиционных его формулировках. Бывший «Закон Божий», Катехизис, душеполезная литература – <всё> это сегодня уже не годится и даже в устах очень достойных людей внушает недостойное впечатление. Нигде и даже, вероятно, во многих семьях священников нет «обучения» христианству – вполне сознательного христианского воспитания; а о том, что творится в семьях «баптистов», при всём к ним уважении, можно думать только с тревогой, имея в виду обычную у них фетишизацию буквы Писания... Иногда воображается кошмар: вот завтра пробудится широкий интерес к христианству, вот станут все расспрашивать нас о христианстве – и окажется, что мы к этому совершенно не подготовлены.

> В наших особых условиях, когда НЕТ ЦЕРКОВНОСТИ, христианской общественности – каждому приходится размышлять в одиночку и кризис христианского сознания переживается особенно трудно. Сегодня Русская Церковь внешне представлена почти исключительно в «женском» типе религиозности – не рассуждающей, находящей удовлетворение в церковной обрядности и молитве: и когда это бывает связано с личным подвигом любви и страданий в практической жизни – конечно, это заслуживает величайшего уважения. Но мы, «мужики», хотели бы для себя более сознательной веры. Этот учительный КРИЗИС приводит нас в совершенное недоумение, всерьез расстраивает нашу духовную жизнь. «ЧЕЛОВЕК С ДВОЯЩИМИСЯ МЫСЛЯМИ НЕ УСТРОЕН ВО ВСЕХ ПУТЯХ СВОИХ» (послание Иакова, гл. 1).

> Продумать, до конца продумать и ясно для всех разрешить учительный кризис христианства: это трудно, очень трудно – и мы непременно должны, должны это сделать. Вот великая творческая задача Церкви Двадцатого века. Пока старшие молчат – совершенно необходимо мне сегодня хотя бы только для себя сообразить ответы на главные наши недоумения и проблемы. Итак, в моем лице ПРОСТОЙ ЧЕЛОВЕК нашего времени, полуобразованный священник, намеревается не обращать или поучать кого-либо, а прежде всего себе самому дать отчет о нашем уповании.