> "всё же сие было, да сбудется реченное через пророка" <Мф.21:4>

> Из всех евангельских событий именно вход в Иерусалим является самым насыщенным библейскими символами: Иисус словно устраивает представление. Собственно, Он жил не в Иерусалиме, и этот вход  – действительно символическое, то есть не несущее сиюминутного смысла, действие. Ослик, ветви, обращение "сын Давидов",  – всё отсылает к тем или иным местам и понятиям Ветхого Завета. Евангелист Иоанн дает ценное дополнение к Матфею  – дополнение, которое мог сделать только непосредственный участник: "Ученики Его сперва не поняли этого; но, когда прославился Иисус, тогда вспомнили, что так было о Нём написано" (Ио. 12:16). Смысл этого спектакля менее всего понимали его непосредственные участники  – для них это был праздник, событие огромное, охватившее их силой сверхчеловеческой. Лучше всего этого видно не на примере учеников, у которых наверное были свои домыслы по поводу происходящего, не на примеру жителей Иерусалима, из которых каждый имел определенное  – и довольно корыстное  – побуждение встречать Иисуса, а на примере владельцев ослицы, Иисуса вообще не видевших, а увидевших только учеников, отвязывающих их собственность, слышавших только: "Они надобны Господу"  – и принявших это как должное. Самое, может быть, поразительное из всех евангельских чудес: расставание не с болезнью, а со своей собственностью.

> Весь смысл спектакля  – в том, чтобы евангелисты, вообще христиане потом могли произнести эти слова: "всё же сие было, да сбудется реченное через пророка". Собственно, только это ощущение  – свершается нечто, издревле определенное  – придает происходящему ощущение праздника. Ибо, в сущности, что празднует Церковь, отмечая Вход Господень в Иерусалим? Ведь вспоминают начало предательства, начало страстей, начало гнусности человеческой. По человечески-то рассуждая, надо было бы уже начинать скорбеть  – а Господь повелевает радоваться. Потому что скорбь  – о нашей, людской вине  – а Он говорит о том, что виновник происшедшего  – Отец. Всё уже было определено Отцом задолго до рождения предателей и палачей. Или, говоря словами самого мессианского текста Ветхого Завета: "Господу угодно было поразить Его" (Ис.53:10). Если бы не эти слова, по простой логике человеческого суда, следствия, человеческой совести  – мы виновники происходящего. Но Библия и церковное предание говорят: виновник  – Бог. Виновник в самом изначальном смысле слова  – "причинник". Он всё устроил.

> Многие люди не могут с этим смириться и, объясняя свое отталкивание от веры, указывают именно на то, что безнравственен Бог, распинающий Своего Сына (именно об этом  – роман Войнич "Овод"). И грешно было бы христианам спокойно, не рассуждая, принимать Бога как виновника  – потому что если бы всё было так просто: Отец послал Сына  – а люди как бы ни при чём, они лишь орудия Промысла  – то Голгофу вообще нельзя было бы воспринимать как трагедию и несправедливость. Но всё не так просто  – и христианское восприятие Страстей  – начиная с Входа в Иерусалим  – глубоко противоречиво: для нас это одновременно и праздник, и г`оре. Праздник  – потому что "Господу угодно было поразить Его, и Он предал Его мучению". Горе, потому что мучениям предали Иисуса мы. Та же двойственность  – и у пророка: "Мы думали, что Он был ... наказуем ... Богом"  – ведь эти слова отрицают Бога как виновника Голгофы, виноваты мы  – "Он изъязвлен был за грехи наши"; но сразу вслед за этим вину принимает на Себя и Отец: "Господь возложил на Него грехи всех нас" (Ис.53:4-6).

> А всё дело в том, что Иисус на кресте молился: "Отче! прости им, ибо не знают, что творят" (Лк. 23:34). Мы знаем Его слова о всемогуществе молитвы, о том, что Отец даст всё  – и значит, была исполнена и эта молитва? Да! Умом в это трудно поверить  – но чувство говорит нам: да, несомненно, прощены все, кто распял и продолжает распинать Иисуса. Даже в самую неприятную в этом отношении эпоху церковной истории  – средневековую  – когда считали, что евреи обречены нести проклятие за Голгофу, за тот крик на площади, и то всё-таки довольно точно освобождали от ответственности и себя, и родственников римлян. А уж теперь, когда восстановлен Израиль  – ясно, что прощен был и еврейский народ, и дом его наполняется, что прощены действительно все. Вина на нас  – но она прощена, и поэтому мы можем праздновать и чувствовать себя и у самого подножия Креста прежде всего спасаемыми, а уже потом  – с некоторым напряжением, воображением, усилием  – и нехорошими людьми, которые тоже "как бы" несут ответственность. Усилие требуется именно для того, чтобы преодолеть реальную силу Божьего прощения и немножечко, скажем  – не умаляя, а, напротив, подчеркивая силу нашего смирения  – поактерствовать. Ибо, конечно, после Божьего прощения мы можем только играть роль виноватых.

> Именно исполненная молитва Сына Отцу, молитва, совершившаяся две тысячи лет назад, стала причиной путаниц и парадоксов. <...> И мы, когда глядим на пророчества Ветхого Завета, являемся свидетелями именно такого хронологического парадокса. Ведь Бог  – создатель времени, и Его прощения оказалась простерто не только вперед, в будущее, но и назад, в прошлое. Иисус помолился о прощении  – и Исайя получл откровение о том, что грехи человеческие возложены будут на Спасителя Богом, а не людьми. Ибо прощение  – настоящее, Божье, а не человеческое (всегда несколько маломощное и условное  – мы "забываем" грех, это самое большее, на что мы способны)  – заключается именно в том, что грех снимается с нас и принимается Богом на Себя. <...> И вот это "снятие", "принятие"  – для людей в лучшем случае метафора, а для Бога  – реальный акт. Он не просто провозглашает Себя "виновником"  – Он им становится, хотя в совершенно определенном отношении Он  – не виноват, потому что не Он вколачивал гвозди, не Он выносил приговор, не Он изобретал смертную казнь, не Он предавал Иисуса, не Он, в конце концов, изобретал ослиную упряжь, и не Ему нужны ослица с осликом. А всё же апостолы, вслед за Христом, повторяют: "Они нужны Господу"  – потому что вскоре прозвучит молитва о прощении, и всё изменится не только в будущем, но и в прошлом спасаемого мира, который из распявшего Христа превратится в спасенный Христом.