Тема выпуска: Избрание Израиля: евреи, Моисей

Этот выпуск двойной, и для того, чтобы было удобней читать его частями, текст разделен чертой на 2 примерно равные части.

> III. Избрание Израиля

<.....>

> II. ЕВРЕИ

> Вторжение гиксосов

> Посмотрим сначала, в каких условиях находились эти люди. В ту эпоху они населяли отдаленные районы Египта, число их сильно увеличивалось и они были рабами. Но почему они были рабами? Надо сказать, что с востока и с запада обширные пространства непроходимых пустынь защищают Египет от вторжения захватчиков. На юге страна граничит с Эфиопией и нередко захватчики, пришедшие с юга, упраздняли местную власть и устанавливали свою династию. В Египет можно было вторгнуться также с севера, вернее, о  дельты реки, места высадки "морских народов", как их называли во времена исхода евреев из Египта, или через Суэцкий перешеек. Вторжение подобного рода произошло за 18 веков до Р.Х. Чужеземцы пришли с севера, спустившись через Палестину, которая для Египта была своего рода защитным рубежом. Что же это были за люди? Их вели знаменитые гиксосы, цари-пастухи, происхождение которых установить довольно трудно. К ним примкнули некоторые племена семитов-кочевников из Сирии и Палестины. Завоеватели завладели дельтой, т.е. царством Нижнего Египта, ибо Египет традиционно делился на два царства, объединенные под двойной короной фараона, красной и белой. Итак, северное царство оказалось в руках гиксосов. Местная власть вынуждена была отступить на юг.

> Во время захвата дельты гиксосами большое количество палестинских семитов без труда проникли в дельту, где они могли заниматься земледелием. Каждый раз, когда Палестина страдала от засухи⁵⁴ и надвигался страшный голод, семиты спускались в район дельты, где регулярно разливался Нил. Большое количество бедняков осело на востоке дельты, в земле Гесем. По той же причине отец и братья Иосифа пришли в Египет (Быт 47,4). Так, кочевники-семиты становились феллахами. Они, по крайней мере, могли регулярно питаться. Но когда бедняки получают средства для жизни, они начинают сильно размножаться, что увеличивает их нищету, которую они пытались преодолеть. Потомство Иакова разрасталось в Египте (Исх 1,7) с конца XVIII до начала XIII вв.

> Между тем, фараонам, обосновавшимся на юге страны, удалось изгнать гиксосов и вновь завладеть дельтой. Воинственные чужеземцы пересекли пустыню и вместе со своими повозками ушли на север. Но бедные иммигранты, которые благодаря фараонам, принадлежавшим к их расе, смогли войти в дельту, стали пятой колонной, оставленной после себя завоевателями. По всей вероятности, египетские националисты, вновь овладевшие этой частью Египта, относились к ним с большим недоверием (Исх 1,9-10). Какую им следовало избрать политику по отношению к ним?

> Они избрали политику двойной игры, подобную той, которую вел Гитлер по отношению к перемещенным лицам.

> 1. Срочные работы по обороне страны, а также необходимый надзор за людьми, опасными для национальной безопасности, требуют использовать их на каторжных работах по укреплению безопасности страны.

> 2. Использование их на принудительных работах в качестве рабочей силы будет способствовать их вымиранию (1,16-20).

> Таким образом, фараоны стремились, с одной стороны, искоренить опасный народ, а с другой – использовать его на тяжелых работах по укреплению границ, которые оказались уязвимыми во времена гиксосов. Постепенно евреи стали людьми совершенно бесправными; им не доверяли, за ними следили, их жестоко эксплуатировали и с радостью уничтожили бы всех до одного, если бы они не были так нужны. 3200 лет спустя Израиль окажется точно в таком же положении.

> Я уверен, что не было до этого в истории человечества народа, которому бы грозило полное уничтожение. Действительно, для такого геноцида была необходима огромная бюрократическая империя, в которой людей систематически используют только с точки зрения чистой выгоды. Древний Египет в наивысшей степени воплотил в себе подобное государство. Этой стране не были чужды представления о гуманности, но они носили особенный характер и были сосредоточены вокруг личности фараона, который считался Человеком, обладающим силою десяти. Все остальные люди были служителями фараона, и различались только тем, что находились на разных ступенях служения. К тем, кто не принадлежал к египтянам (я имею в виду евреев), относились как к строительному материалу или оборудовению, скажем, канатам или блокам, используемым при строительстве пирамид. Только в империи такого типа, где утонченный гуманизм высших слоев сочетался с бюрократизмом средних, а на нижних этажах обитали почти не-люди, отбросы общества, из которых совершеннейшим образом выжимали всё, что только можно, – только в таком государстве некоторое число людей могло оказаться в том вопиющем положении, которое мог разрешить только всемогущий Спаситель. Израиль находился в столь тяжелом положении, что не мог уже вызвать к Господу – вопль страдания застревал в горле, он был настолько задавлен, что утратил всякое представление о свободе: лишь тогда можно говорить о подлинно бедственном состоянии, когда оно доводит человека до забвения самого смысла свободы.

> III. МОИСЕЙ

> Он хочет быть с ними

> Над этими отбросами общества возвышается фигура Моисея. Моисей вырос при дворе фараона (Исх 2,10). Часто говорят о том, что он получил блестящее по тому времени образование, был обучен премудрости египтян и т.д.⁵⁵ Но важнее всего, что Моисей рос свободным человеком в то время, когда его народ находился в рабстве, и это определило его судьбу. В юности⁵⁶ Моисей узнает, что он не египтянин, и хочет ближе познакомиться со своим народом (2,11). Так ребенок, выросший в приюте, страстно желает узнать, кто его настоящие родители. Он готов пережить разочарование и крушение надежд, лишь бы узнать, от кого он произошел. Моисей приходит на стройку, где мастер говорит ему: "Вот они, евреи". Увидев их рабское положение, Моисей делает выбор. Он вырос в другой среде и понимает, в чём ценность человека. С другой стороны, он не хочет жить один – он чувствует в себе потребность соединиться с братьями. Но пережив опыт свободного человека, он не может ни принять, ни вынести рабство, в котором они пребывают. Сердце его разрывается между желанием соединиться с собратьями и невозможностью разделить с ними участь рабов... Такая раздвоенность и делает из него спасителя.

> Моисей никогда бы не заступился за них, если бы он вырос среди других евреев. Его затронула судьба этого народа, потому что, оставив двор фараона, он соприкоснулся с теми, с кем был связан кровными узами. Однако чувство солидарности с братьями и в то же время невозможность разделить с ними их жалкую участь приводит к тому, что однажды, увидев, как египетский надзиратель бьет еврея, Моисей заступается за него. В результате египтянин навсегда остается лежать под слоем песка (2,12).

> На следующий день Моисей видит, как ссорятся два еврея. Прежде чем освободить их, надо, чтобы они осознали необходимость единства, а не попирали друг друга, усиливая свое рабство. В среде нищих и рабов всегда находятся люди, которые берут на себя роль посредника между рабами и хозяевами; довольствуясь незначительными подачками, они осуществляют надзор за братьями и заботятся, чтобы те молчали. Моисею ненавистны такого рода "капо", усугубляющие мучения народа. Он порицает одного из них (2,13), но не находит поддержки, а напротив, вызывает недовольство евреев: "Кто дал тебе право вмешиваться в наши дела?" Они не желают, чтобы вмешивались в их дела, личные ссоры, интересы, даже если речь идет о спасении. Итак, Моисей, ощутивший разделенность народа! увидел, что первый же шаг к освобождению, который он совершил, убив египтянина, не только не вызвал в них отклика, но привел к доносу за заступника⁵⁷. Он понял, что ему здесь делать нечего. Он не может освободить от рабства народ, который не только утратил вкус свободы, но перестал осознавать значение внутреннего единства. Никакими человеческими силами невозможно избавить их от вырождения! Они столь далеки от выздоровления, как пораженный гангреной орган, который потерял чувствительность к реакциям организма.

> Чуждые обетованиям блаженства

> Вот каким был народ, который надо было спасти. Положение его не было настолько тяжелым, чтобы возопить к Небу – оно было до такой степени убогим, что желания обратиться к Богу и не возникало, и люди предпочитали жалкую жизнь и прозябание свободе, в которую никто не верил. В Египте они не только потеряли свободу, но перестали ее желать, они потеряли веру в правду. Они были чужды обетованиям блаженства, ибо не были теми нищими⁵⁸, которые просят пищи, и не были теми, кто жаждет правды⁵⁹, однако Бог извлекает их из этой отчужденности и избавляет от рабства, потому что замысел Бога об этих евреях таков же, каков и по отношению к грузчикам Коринфа (пятнадцать столетий спустя): "Но Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное; и незаметное мира и уничиженное и ничего не значащее избрал Бог, чтобы упразднить значащее, – для того, чтобы никакая плоть не хвалилась пред Богом" (1Кор 1,27-29). Вот что избрал Бог много тысяч лет назад на земле Египта. Вот что Он всегда избирает.

> Некоторые, по-видимому, думают, что для быстрого торжества христианства Иисусу надо было быть сыном кесаря. Но Бог избрал иной путь. Он начал действовать в никому не известном месте, обратился к сердцам, не знающим муки, которые, казалось, были далеки и от всякого сопротивления и от каких-либо действий ради спасения мира, потому что Бог более всего избегает сердец, в которых нет места для Него. Сердце чистое, нетронутое страстями, Он предпочитает сердцу, исполненному чувства собственной значимости⁶⁰ которое однажды обнаружит, что оно пусто. Бог хочет, чтобы Ему служили существа беспомощные, покинутые, Он предпочитает их даже фараону Эхнатону, правившему в XIV веке [до Р.Х.], который сам пришел к заключению, что миром правит единый Всемогущий. Фараон говорил: "Я не признаю сонма богов, потому что один всемогущий Атон правит миром". Он дошел до такой верности и преданности единому Богу, что не Испугался поставить под удар царский трон, восстановив против себя всех жрецов, оплакивающих местных богов. Однако Бог избрал не его. Он избрал народ, который в своей нищете забыл Бога, Бога своих праотцев.

> Обращение Бога к Моисею

> Вернемся сейчас к Моисею, который, потерпев неудачу, убежал в пустыню. У края колодца он встречает пастушку, затем знакомится с ее отцом, который делает его своим зятем. У него рождается сын (Исх 2,21-22). Отныне он – родственник богатого мадиамского шейха, проживающего в районе Синая. Однако не за этим привел его сюда Бог. Однажды Моисей, не потерявший интереса к тому, что лично его не касалось, видит в пустыне куст, горящий, но не сгорающий (3,2). Охваченный любопытством, он идет туда, чтобы поближе взглянуть на необычный куст, но внезапно его останавливает голос: "Не подходи сюда; сними обувь твою с ног твоих; ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая" (3,5). Когда Моисей закрыл лицо руками, его слух поразили слова (3,7-8): "Я увидел страдание народа Моего в Египте, и услышал вопль его от приставников его".

> Почему именно к нему обращается Бог? Потому что он был наиболее подготовлен к тому, чтобы услышать Его слова. Моисей, возможно, был единственным, кто по-настоящему знал страдания и скорбь своих соплеменников. Да, он слышал их вопль, но отказывается освободить их, ибо однажды уже обжегся на этом. И когда он осознает, что Бог отцов увидел страдание Своего народа, он пугается. Он боится, как бы слова Бога не означали, что он избран для освобождения народа – задача, за которую ему ни за что не хочется вновь браться. Прошлый опыт показал, что эта задача – выше человеческих сил, что невозможно вывести из Египта людей, которые не только не хотят этого, но даже не осознают своего рабства.

> Призвание против воли

> Бог и не говорит: "Я услышал их призывы, их мольбу"; они не знают, что это такое, не молят, не призывают Его освободить их. От них исходит только вопль, вызываемый страданием, и этот вопль услышал Бог. Но Он понял и истолковал этот вопль как призыв, ибо знал лучше Моисея, для чего создан человек. Он велит ему (см. 10): "Итак, пойди: Я пошлю тебя к фараону; и выведи из Египта народ Мой, сынов Израилевых". Моисей чувствует, что задача эта непосильна для него: "Кто я, чтобы мне идти к фараону?" Бог отвечает: "Я буду с тобою, и вот тебе знамение, что Я послал тебя: когда ты выведешь народ из Египта, вы совершите служение Богу на этой горе" (см. 11-12). Это надо сделать после выхода из Египта, но сейчас, что делать сейчас?

> Моисей противится призыву. Он говорит – (4,10-12): "О, Господи! человек я не речистый⁶¹, и таков был и вчера и третьего дня, и когда Ты начал говорить с рабом Твоим (легкий упрек: Твое слово не подействовало так, чтобы развязать мне язык), я тяжело говорю и косноязычен". Ягве отвечает ему: "Кто дал уста человеку? Кто делает немым, или глухим, или зрячим, или слепым? Не Я ли Ягве? Итак, пойди; и Я буду при устах твоих, и научу тебя, что тебе говорить". Бог, создавший слово, вложит его и в уста Моисея.

> Моисею нечего возразить, но он упрямится, как осел, не желающий трогаться с места. Он упорно отказывается (см. 13): "Господи! пошли другого, кого можешь послать". Тогда Ягве гневается на Моисея и говорит (см. 14-15): "Разве нет у тебя Аарона брата, Левитянина? Я знаю, что он может говорить, и вот, он выйдет навстречу тебе, и увидев тебя, возрадуется в сердце своем. Ты будешь ему говорить и влагать слова в уста его⁶²; а Я буду при устах твоих и при устах его, и буду учить вас, что вам делать". Моисей больше не противится; так два человека, Моисей и Аарон, с посохом, полученным от Бога, отправляются в путь, чтобы предстать перед фараоном.

> Между молотом и наковальней

> Не стоит говорить о том, что успех этого предприятия был сомнителен. Надо было предвидеть (5,6-9) реакцию египетского царя: 

> Фараон рассуждал так: "Если эти люди еще способны мечтать о том, чтобы пойти в пустыню, значит, они работают не в полную силу, и им надо добавить работы". Следовательно, фараон хотел отбить у них вкус к подобным путешествиям, задавив их непомерной работой. Народ, увидев такую реакцию, не захочет проявить какого-либо энтузиазма и не поддержит Моисея.

> Почувствовав раздражение фараона, Моисей и Аарон обеспокоены тем, что сразу же после их визита надзирателям из евреев было велено увеличить количество выполняемой работы для их братьев. Как только они услышат: "Итак, друзья, больше соломы и столько же кирпичей", они будут настолько деморализованы, что утратят всякую веру в успех дела Моисея. Когда Моисей и Аарон, собрав людей, пытаются объясниться с ними, те переходят в наступление (5.21-23): "Да видит и судит вам Ягве за то, что вы сделали нас ненавистными в глазах фараона и рабов его, и дали им меч в руки, чтобы убить нас". И обратился Моисей к Ягве, и сказал: "Господи! для чего Ты подвергнул такому бедствию народ сей, для чего послал меня? Ибо с того времени, как я пришел к фараону и стал говорить именем Твоим, он начал хуже поступать с народом сим; избавить же, – Ты не избавил народа Твоего!" Моисей чувствует себя между молотом и наковальней: между Богом, Который послал его, и народом, который едва ли может вынести ухудшение положения, вызванное обращением к фараону. Понимая, однако, что народ, к которому он послан, должен быть освобожден, Моисей молит Бога взять это дело в Свои руки, потому что не силах больше вынести людских страданий.

> Моисей, столкнувшись с недоверием народа, обращается за помощью к Богу, ибо знает, что находится здесь не потому, что в воображении возмечтал спасти братьев, но потому, что его послали. Все недовольства и все сомнения Моисей с мольбой приносит Богу⁶³, Который против воли вынудил его принять эту миссию. Зададим себе, однако, такой вопрос: почему Бог избрал Моисея после того, как тот потерпел неудачу?

> Человек не может быть освобожден человеком

> Попытаемся указать те моменты жизни Моисея, которые объясняют и обусловливают его призвание: Бог в младенчестве сохраняет ему жизнь, чтобы он понял смысл свободы и смог в будущем осознать рабство родного народа. Избирая его, Бог выбрал не просто свободного человека, но того, кто верен народу и солидарен с ним, кто не отдаляется от него, а, напротив, возвращается к нему, пытаясь избавить от рабства. Однако Бог призывает Моисея не в тот момент, когда последний пытается спасти народ. Чтобы Моисей созрел для своей миссии, необходимо было ему, взявшись за дело спасения, потерпеть неудачу и отказаться от него. Это важно. Бог вмешивается лишь тогда, когда человек, охваченный энтузиазмом, пытается собственными силами достичь цели, но терпит полный крах и начинает понимать, что не в силах человеческих спасти людей, что задача эта – выше естественных возможностей.

> Если люди, пытаясь освободить себя, рассчитывают только на свои силы, они либо гибнут, либо вынуждены пойти на уступки, которые, вместо желанной свободы, приводят к новым формам рабства. Моисей не хотел идти на уступки, а предпочел отказаться от идеи освобождения и покинуть эти места, унося в сердце разбитые надежды. Бог вторгается в его жизнь, когда Моисей теряет всякую надежду выйти на арену действий, когда он, испытывав свои силы, вернее, свою слабость⁶⁴, понял, что ни своей рукой, ни своим словом он не спасет Израиль. В момент избрания Моисей прекрасно сознавал, что успех любого дела находится исключительно в руках Божиих.

> Не является ли этот опыт всеобщим? Очень часто, ощутив необходимость совершить какое-то дело, вы начинаете действовать, но вдруг оказывается, что вы неясно представляете себе конечную цель, плохо рассчитали свои силы и, наконец, понимаете, что выполнить его непросто. В этот момент вы, подобно Моисею, решаете жениться⁶⁵ и обзавестись баранами. Существенно, однако, что в момент, когда к вам обращается Сам Бог, а желания действовать уже нет, вы можете отреагировать двояко: услышать Его, но не поверить Его словам, сделав вид, что не хотите участвовать в этом деле, или поверить, т.е. в наивысшей степени положиться на слово Божие, найти в себе мужество снова пойти, хотя и без личного желания, по пути, по которому раньше вы шли с энтузиазмом, но потерпели поражение. Теперь с вами пойдет Бог.

> Раньше в основе вашего юношеского энтузиазма лежали иллюзорные представления о себе. Неплохо уметь осмысливать свои действия, связанные с первоначальными грезами. Без анализа иллюзий опыт не может быть доведен до логического конца. Хорошо однако потом, когда умирают иллюзии, сохранить себя открытым для веры.

> Вера, перед которой расступается море

> Моисею, подавленному деморализованным состоянием народа и сопротивлением фараона, который и слушать не хотел о его освобождении, удается силою Бога вывести наконец народ из Египта и подойти к Красному морю. Оказавшись у берега моря, преследуемый египтянами народ говорит Моисею (14,11-13): 

> Моисей, увидев, что ситуация с человеческой точки зрения безнадежда, отвечает:  

> И простер Моисей руку свою над морем, и увидел народ, как расступились воды его. Вот она – вера Моисея. Вера с горчичное зерно способна передвигать горы (Мф 17,20), способна рассекать воды моря, и такая вера живет в сердце Моисея. Но я думаю также, что неверие народа усилило веру Моисея. Увидев, что народ противится воле Бога, воле Сердца Его, направленной ко спасению, он открывает ей свое сердце и отныне чувствует себя полностью солидарным с возложенной на него миссией. Поэтому он приказывает израильтянам войти в море – море расступается, и народ проходит. Когда в море оказываются преследующие их египтяне, оно смыкает над ними свои воды. Как можно представить это чудо? Трудно ответить на этот вопрос, однако ясно одно, что только благодаря чуду можно объяснить становление Израиля как народа Ягве, можно понять, почему он принял Бога как жениха, такого неудобного для жизни, ибо Ягве – не Бог, Которого выбирают, но Бог, Который выбирает Сам. Никто добровольно не отдаст себя в руки, которые измучают, прежде чем что-то в тебе родить. Так может быть лишь тогда, когда ты знаешь, что это – спасающие руки, руки, к которым прибегают, если впереди одна смерть, потому что они раздвигают волны смерти⁶⁶, это руки, которые из сброда людей, потерявших всякую надежду, создают народ. Ибо те, кто перешли рубеж, стали уже другими. Бог усыновил Израиль, когда тот был смертельно ранен, и это помогает нам понять, почему только Израиль (один в целом мире!) пошел за Богом живым.

> Победная песнь при переходе через Красное море

> Оказавшись на другом берегу Чермного моря, как его называет Библия, вдохновенный Израиль воспевает Спасителя. Вот торжественная песнь (Исх 15,1-11): 

> И вышла Мариам, сестра Моисея, с тимпаном, и плясала, в то время, как остальные израильские женщины хором пели припев, перемежавший следующие строфы, которые сочинил Моисей:

> Вся драма Израиля будет заключаться в том, чтобы, увековечивая момент обручения⁶⁹ с Богом, когда Израиль стал народом, получившим от Него свободу, жить как народ, освобожденный Всемогущим. Но над Израилем всегда будет тяготеть прошлое, и потому в союзе с Господом он будет народом, обреченным на свободу.