> Три измерения

> Слово «пасха» в переводе с еврейского означает «переход», а в еще более общем смысле – «перемена». На заре человеческой истории то был праздник весны, когда природа от смерти зимнего оцепенения переходит к новой жизни цветения и плодоношения. Человек всегда ощущал лежащий в основе жизни закон перемены и перехода и всегда праздновал, т.е. радостно переживал, этот праздник. Вот первый пласт, первое измерение пасхальной радости, и оно до сих пор живет в богослужении Пасхи, в словах: «Днесь весна благоухает и новая тварь ликует»⁶.

> Затем эта изначально-природная радость углубилась и расширилась: для евреев Ветхого Завета Пасха стала также ежегодным воспоминанием другого перехода, другой перемены – освобождения из плена египетского, шествия в Землю обетованную. Из чужбины – на родную землю, из рабства – на свободу, из смерти плена и порабощения – в жизнь, исполненную свободы, от природного закона возрождения – к возрождению, составляющему смысл и радость всей истории и отдельной человеческой жизни. Как в природе холод и скованность зимы не окончательны и сквозь них начинает прорастать весна, благоухающая радостью новой жизни, так и в истории плен и рабство, унижение и изгнание не окончательны, и наступает всегда день освобождения и обновления.

> И, наконец, последнее измерение Пасхи, последний ее пласт – это Пасха будущего, Пасха надежды. Каждый год в эту весеннюю ночь древние евреи не только вспоминали и радовались прошлому освобождению, но и утверждали свою надежду, что исход, начавшийся много веков тому назад, есть только начало окончательного торжества божественной правды в мiре.

> И вот все эти три измерения, все эти три пласта, три смысла нужно почувствовать для лучшего проникновения в глубину и радость той Пасхи, которую уже два тысячелетия празднуют христиане. Иисус Христос пострадал и умер в дни Пасхи. И в пасхальные дни, т.е. в дни праздника весеннего возрождения и нового осмысления истории, ученики Христовы радостно объявили, что видели Его воскресшим. С тех пор Пасха навсегда стала праздником Воскресения и победы над смертью. В ней нашла конечное воплощение та правда, что всегда предощущалась человеком. Ибо всё торжество ненависти и предательства, вся сгущенность зла, которую мы видим в последние дни жизни Христа, – всё это оказалось не самой окончательной правдой о мiре и человеке – любовь и жизнь, прощение и свет восторжествовали. В человеческую память навсегда вошло удивительное воспоминание о том утре, когда женщины и ученики пришли на гроб возсиявшу солнцу (Мк.16:2) и в сверкающей тишине этого утра услышали поразительную весть. И весть эта потрясла и продолжает потрясать мiр: как и тогда, чернота ночи наполняется вдруг изнутри светом, и таинственная радость заливает сердце при звуке этих единственных, ни с чем не сравнимых слов: «Христос воскресе!» Пасха исхода, освобождения от рабства стала Пасхой последнего и всецелого торжества жизни. Принесенный ею свет остался в истории и стал источником веры и надежды человеческого рода, двигателем человеческого творчества.

> Пасха, перемена, переход, благоухание весны, ликование воскресшей жизни, торжественное и трудное шествие к Земле обетованной – здесь сплетается воедино, здесь находит свое выражение всё самое высокое, самое чистое, самое глубокое, что есть в человеке. Его знание и уверенность, что природа и история, прошедшее и будущее исполнены смысла, устремлены к полной и совершенной радости, к торжеству победившей Жизни, ибо поглощена смерть победою (1Кор.15:54). И как бы ни «развенчивали» Пасху бездарные антирелигиозные брошюрки, как бы ни боролась с нею атеистическая власть, неизменно будет приходить эта единственная весенняя ночь, и совершаться шествие, напоминающее о том, как шли на гроб женщины и ученики, исполняя долг любви и верности, и внезапно услышали: Радуйтесь! (Мф.28:9). Пасхальную радость гонят, но она возвращается, и в ликующих храмах снова звучат слова приветствия «Христос воскресе!», и гремит в ответ едиными устами, единым сердцем произносимое «Воистину воскресе!». И благоухает весна, и ликует новая тварь, и возрождается в человеке знание о подлинном назначении всего сущего, вера и надежда, что будет Бог всяческая во всех (1Кор.15:28).

 

> Чем побеждает христианство

Слушать:

> Христос воскресе! Воистину воскресе!

> Как радостно слышать, как радостно произносить эти слова!

> Как радостно сознавать, что еще раз дано нам встретить на этой земле, в этом сумбурном и часто темном, злом мiре «праздников праздник» – Пасху Христову. Но потому, может быть, и дано, чтобы хоть на время забыть об окружающей тьме и злобе, сосредоточив свой внутренний взор на свете. Нет, не отмахнуться от этой тьмы, забыть о страдании и несправедливости, забыть о ненависти и вражде, погрузиться в некое «инобытие» – но вглядеться в то, что одно только может их преодолеть, сделав добро и свет сильнее тьмы и зла. Ибо самый страшный грех в конечном итоге – это поддаться тонкому искушению и признать зло нормой, в темноте и ненависти усмотреть «естественное» состояние мiра и человека, а все мечты о добре объявить прекрасной, но бесполезной грезой. Не слышим ли мы отовсюду постоянно: «Бросьте всё это! Поймите, что в мiре действует железный закон: человек человеку – волк».

> У Толстого есть где-то описание, да такое пронзительное, пасхальной ночи и девочек в беленьких платьях, из которых они очень скоро вырастают. Вот так, может быть, и мы выросли из своих детских мечтаний, стали трезвыми, рассудочными реалистами. Нас не проведешь уже ни прекраснодушием, ни доверием, ни любовью. И даже если кто и верит в Бога, то это странный Бог – бессильный в мiре, отданном диаволу.

> И вот, вопреки всему этому «реализму», в котором многие видят верх жизненной мудрости, вопреки этой бесславной капитуляции перед злом, живет, торжествует и возвращается к нам Пасха как вызов и утверждение, как обещание и сила. «Ныне вся исполнишася света, небо же и земля и преисподняя, да празднует убо вся тварь востание Христово, в немже утверждается»⁷. Слышите? Не небо только, но и земля, и преисподняя, весь мiр, вся тварь, всё сущее наполнилось светом. Как полночь озаряется внезапно светом и радостью, когда входит в нее, разрывая тьму, первое «Христос воскресе!», так и весь мiр, вся жизнь.

> Ведь именно так когда-то, ранним утром, возсиявшу солнцу (Мк.16:2), шли на гроб женщины, всюду сопровождавшие Христа. Тот гроб был для них гробом всех надежд. Всё кончилось, казалось, страшной, бессмысленной смертью на кресте, и если ощущалось когда в мiре полное торжество зла и ненависти, подлости и трусости, то именно в те часы и минуты. Распни, распни Его! (Лк.23:21) – как будто и сейчас слышим мы эти страшные вопли. «Железный закон»... Ему подчинились все – Пилат, солдаты, толпа. Была ночь, был ужас, и мiр был таким, каким мы знаем и, увы, принимаем его сейчас. И оставалось только свои надежды с любовью похоронить; оставалось, как мы и сейчас говорим, отдать «последний долг», чтобы потом обо всём забыть, вернуться к так называемой нормальной жизни, где всегда торжествует зло.

> Что в точности случилось, когда шли эти женщины ко гробу, мы никогда не узнаем. На это лишь намекает трепетная радость евангельского повествования – трепетная, но такой силы, что даже теперь, две тысячи лет спустя, взрывает привычное ко всему и во всём разуверившееся сознание. Кто-то встретил их и сказал: Радуйтесь! (Мф.28:9). И не один, не двое, а многие вдруг узнали Его, и радость эта навеки вошла в их сердце. «Христос воскресе!» – «Воистину воскресе!» Вот, в сущности, то, чем побеждало и побеждает христианство. Не доказательствами, не теориями, не догматами – нет, но пасхальной ночью, пасхальной радостью, пасхальным светом. «Воскресения день, и просветимся торжеством, и друг друга обымем. Рцем: "Братие" и ненавидящим нас, простим вся воскресением, и тако возопиим: Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав!»⁸ Если вы знаете в мiре слова лучше и прекраснее этих, то забудьте всё сказанное. Но таких слов нет. Нет слов, в которых сильнее, яснее, проще была бы выражена эта победа, эта вера в то, что не зло и ненависть, а свет и любовь торжествуют на небе, на земле и в преисподней. Торжествуют тогда, когда мы открываем для них свое сердце, верим и живем ими.

> Не оставлю вас сиротами; приду к вам... И возрадуется сердце ваше, и радости вашей никто не отнимет у вас (Ин.14:18; 16:22), – говорил Господь ученикам в ночь предательства. Радости любви нельзя отнять. Да, каждый из нас в свою меру всё время проходит через эту ночь зла, ненависти, одиночества; да, опыт житейский всё время говорит нам, что пора бросить мечтания и подчиниться «железному закону». «Да, слепы люди, низки тучи... и где нам ведать торжества?»⁹ – как в неизбывной печали писал Блок. В житейском плане всё это так. Но вот приходит Пасха, и снова даром даются вера, знание и радость о том, что ныне «вся исполнишася света»^*.

> Христос воскресе!