¤ В словах Иисуса "Мой Отец всегда трудится, и Я тоже тружусь" (5:17) еврейские власти увидели богохульство и решили Его убить (5:18), но оценка их объективно правильная: Сын Божий не может не быть равным Богу.

¤ Иисус не доказывает Свое богосыновнее достоинство - это тот факт, от которого Он отправляется. Делание Сына обусловлено деланием Отца. Речь идет о тайне Троицы, которая не может быть выражена на человеческом языке. Антропоморфизм неизбежен, но читатель должен осознавать, что человеческие аналогии нельзя понимать буквально. Такой же аналогией является и понятие Слова-Логоса (Ин.1): человеческие слова и человеческие мысли, с которых начинается всё богословие Иоанна. Здесь Иоанн использует антропоморфные образы в`идения (ст. 19-21) и слышания (30).

¤ Если, как сказано, делание Сына обусловлено деланием Отца, то для того, чтобы Сын творил, необходимо, чтобы Он видел то, что делает Отец (ст. 19a). Это условие необходимое, но и достаточное: "... что делает Тот, то же делает Сын" (ст. 19b). В ст. 20 эта последняя мысль уточняется: "Отец ... показывает Ему всё, что делает Сам. Он покажет Ему и гораздо большее, так что вы все удивитесь". Иначе говоря, достаточно Отцу показать Свои дела Сыну, достаточно Сыну увидеть дела Отца, чтобы люди удивлялись. В`идение Сына есть уже и делание Сына.

¤ В ст. 30 эта же мысль выражена образом слышания. Праведный Суд Сына основан на том, что, ища воли Пославшего Его, Он судит - так, как слышит. В`идение и слышание представляют собой антропоморфическую попытку выразить единение Отца и Сына.

¤ Но ст. 20 идет и дальше: "Отец любит Сына". Как любящий Сына, Он Ему показывает Свои дела. В основании всего лежит Божественная любовь, изливающаяся от Отца на Сына. Сущность единения Отца и Сына – любовь; его выражение есть делание.

¤ Понимание любви как сущности единения Отца и Сына получает свое подтверждение в том, что общее делание Отца и Сына есть творение жизни (ср. ст. 21 и дальше ст. 24, 25, 28, 29). По слову Христа, больной у Овечьей купели получил ту полноту жизни, которой казался навсегда и безнадежно лишен. Подобно тому как поклонение Отцу в Духе и истине в беседе Господа с Самарянкой мыслится как возможность уже реализующаяся (ср. 4:23), так "час наступает - он уже наступил, - когда мертвые услышат голос Божьего Сына и, услышав, оживут" (5:25). Тем самым воскрешение мертвого тоже мыслится как данность, нечто уже совершившееся в нынешней жизни. И однако не только "он уже наступил", но и "час наступает". Вопреки теории "осуществленной эсхатологии", особенно в ее первоначальной форме, жизнь вечная, или Царство Божие, имеет в Ин. два аспекта. Она есть одновременно Царство Божие, уже наступившее, и Царство Божие, еще ожидаемое в полноте его эсхатологического свершения. В гл. 5 оба эти аспекта еще переплетаются. Они будут четко дифференцированы только в гл. 6 (ср. ст. 40,44,54). Но и здесь ст. 28-29 трудно понять иначе, чем говорящие о грядущем воскресении мертвых.

¤ В беседе Господа с Никодимом дарование Иисусом жизни вечной имеет и оборотную сторону: Его явление несет в себе суд. То же и в гл. 5 - Отец предал суд Сыну (ст. 22). В своем богосыновнем достоинстве Он, так же как Отец, - носитель жизни (ст. 26). Но Он же и судит - тоже по воле Отца - как "сын человека". Интересно, что здесь в греческом тексте эти слова сто`ят без артикля{в греч. яз. есть только определенный артикль}, в отличие от их обычного употребления. Это наводит на мысль, что евангелист подчеркивает здесь не мессианство, а человеческую природу - Он судит людей не как Бог, а как человек.

¤ В первый раз в Ин. божественное достоинство Иисуса выражено с исчерпывающей ясностью и силой. И, однако, конечная цель служения Сына есть почитание Отца (ст. 22-23). И ищет Он не Своей воли, но воли Пославшего Его (ст. 30). Тем самым в христоцентрическом духовном опыте и в христологическом богословии вскрывается их последнее теоцентрическое основание, столь характерное для всего 4-го Евангелия.

¤ Но если жизнь вечная, сообщаемая Сыном, имеет оборотную сторону в суде, совершаемом Сыном, то оборотную сторону имеет и единение Отца с Сыном: неприятие Сына есть и неприятие Отца. От общего суждения "кто не чтит Сына, не чтит Отца, пославшего Его" (ст. 23), Иисус переходит к конкретному обвинению "евреев" (представителей властей): ... Вы никогда ни голоса Его не слышали, ни облика Его не видели, Слово Его не живет в вас, потому что вы не верите Тому, кого Он послал" (ст. 37-38). Нельзя принимать Отца и отвергать Сына. Отца и Сына принимают или отвергают одновременно. В контексте гл. 5 не только одновременное принятие Отца и Сына, но и одновременное отвержение их является доказательством их единства. Не имея любви к Богу (ст. 42), отвергающие Отца и Сына стремятся получить хвалу (славу) не от Бога, а от людей (ст. 44); они и есть "мир сей", который противостоит Богу "Я пришел к вам от имени Отца Моего - и вы Меня не принимаете. Но если кто-то иной к вам придет – от себя самого! – его вы примете" (ст. 43).