> Ничто, может быть, не вводит так в саму сущность веры, в ее опыт и радость, как праздник Преображения. Нам говорят: «Вера от страха, от рабства, от неудовлетворенности; религия – от недостатка того-то и того-то. И потому, когда наступает достаток, вера должна отмереть как ненужная».

> Нет, друзья, вы ошибаетесь и сознательно или бессознательно вводите в соблазн тех, кто еще верит вам. На деле вера – не от недостатка, а от избытка, от полноты радости. Вот солнечным летним утром выбегает в сад мальчик. И так всё прекрасно кругом – солнце и небо, утренний свет и цветы, что он бьет в ладоши, смеется и кричит: «Как хорошо!» Это лишь слабая, бледная аналогия вере, но аналогия верная. А в Евангелии рассказывается, как Христос взял с Собой трех учеников и поднялся на гору. И там, на горе, лицо Его преобразилось, а одежда засияла светом. И вот Петр, один из учеников, сказал: Господи! Хорошо нам здесь быть! (Мф.17:4) Но ведь то же сказал мальчик поутру в саду, и то же говорил когда-то, в самый счастливый, самый светлый день своей жизни каждый из нас.

> От нас постоянно хотят, чтобы мы изложили содержание своей веры «строго научным» языком. Но разве наука может определить, в чём радость утра и солнца, любви и самой жизни? Нет, и никто от нее этого не ждет, ибо у науки свои задачи, свое назначение. И совсем иное дело – таинственный язык евангельского повествования, как наверху горы, в чистоте и первозданной красоте мiра явлено было то, к чему призван человек, – чистая радость, свет и полнота. Такая полнота, когда ничего другого не нужно и остается лишь сказать: Господи! Хорошо нам здесь быть!

> Это и есть опыт веры. И кто хоть раз в жизни испытал это, того разуверить нельзя: он был на этой горе, видел, ощутил и помнит этот свет.

> Уничтожить можно верующих, но не веру. Можно изолировать детей от Церкви и богослужения, можно запретить чтение и даже само издание Евангелия, можно вытеснить Церковь на обочину жизни, можно печатать «разоблачительные» брошюрки о пьяных священниках и корыстных епископах, можно употребить государственный аппарат, армию, полицию – всё это можно сделать. Но никакими силами в мiре нельзя убить веру, как нельзя убить вечный, неумирающий свет любви. Вера останется и разрушит все преграды. Всегда и всюду найдутся в этом мiре насилия и жестокости люди, способные сказать: Господи! Хорошо нам здесь быть!, способные разглядеть во всём тот свет, что засиял на земле в день Преображения и отблеск которого остался на ней.

> Про борьбу с религией можно сказать только одно: она напрасна.