> Ей, Божией Матери, было сказано: И Тебе Самой оружие пройдет душу, да откроются помышления многих сердец (Лк.2:35). Ей усыновил на кресте Христос любимого Своего ученика Иоанна и в его лице – всё человечество. Она, по твердой вере Церкви, распространила Свою материнскую любовь на всех нас. Отсюда такое изобилие особо почитаемых икон Богоматери с названиями, подчеркнуто свидетельствующими об этом переживании, ощущении, восприятии ее как Заступницы. Вот несколько таких названий: «Всех скорбящих Радость», «Утоли моя печали», «Умиление» (икона, перед которой нашли мертвым с радостной улыбкой на лице преподобного Серафима Саровского). А вот любимые молитвы, издревле возносившиеся нашим народом к Матери Иисуса Христа: «Не и́мамы иныя помощи, не имамы иныя надежды разве Тебе, Владычице: Ты нам помози, на Тебе надеемся и Тобою хвалимся», «Царице моя Преблагая... Зриши мою беду, зриши мою скорбь...»

> Но это ощущение, это восприятие небесной Заступницы, любящей Матери – не единственное в том почитании, которым издревле окружена Богородица в церковной вере. Вот поздней осенью наступает другой великий праздник – Введение во Храм Пресвятой Богородицы^*. Как и Покров, как и Рождество Богородицы, как и многое, сохраненное памятью веры, он основан не на свидетельствах Евангелия, а на предании, которое переходило из поколения в поколение и каждым поколением развивалось и украшалось. Согласно этому преданию, Мария еще совсем маленькой девочкой была приведена родителями в Иерусалимский храм, где, повинуясь некоему таинственному внутреннему повелению, встретил Ее первосвященник, и не только встретил, но и ввел в самое священное место, называвшееся святая святых, куда мог входить лишь он сам, да и то раз в год.

> Любовь и воображение верующих, повторяю, разукрасили это предание, сообщающее, что Дева Мария вошла в Храм, окруженная другими девами <со светильниками> в руках. Нам нет нужды в каждой подобной детали видеть исторический факт, ибо очень многое в вере, живущей и питающейся не рассудком, а сердцем, не доказательствами, а созерцанием, естественно, выражает себя на языке поэзии. Для нас важно то, на что это созерцание, на что эта любовь направлены, что видит, о чём радуется верующее сердце, празднуя это вхождение Пречистой в Храм.

> Для людей Ветхого Завета Иерусалимский храм был единственным и исключительным средоточием их веры. Тут, в святом городе, словно в сердце мiра, находилось место, где человек осознавал присутствие Бога и как бы встречался с Ним. Но вот всё меняется, когда в это святилище вступает маленькая Мария и первосвященник встречает Eе. И перемена эта лучше всего выражена в главном песнопении праздника Введения во Храм: «Пречистый храм Спасов вводится в дом Господень...» {Ср.: «Пречистый храм Спасов, многоценный чертог и Дева, священное сокровище славы Божия днесь вводится в дом Господень...» (Кондак Введения во Храм Пресвятой Богородицы).}

> Раньше, до Ее вхождения, – таков смысл этих слов – человек освящался Храмом. Теперь же открывается ему, что настоящий храм – он сам, его душа и тело, что Бог создал его, человека, дабы он был храмом, и значит – встречей с Богом, обиталищем Бога, присутствием Бога в богосозданном мiре. Что человек священен и священна, вечна, божественна его жизнь. И именно это скажет первый христианский мученик Стефан перед осуждением на казнь: «Бог не в рукотворных храмах живет» (ср.: Деян. 7:48). Все храмы, все жертвенники – только предвозвещение, только символ единственно подлинного храма – человека.

> И именно это радостно созерцает Церковь, празднуя Введение во Храм Девы Марии. Никто не мог входить в «святое святых», и запрет этот выражал недоступность Бога человеку. Но вот Дева Мария вступает туда, ибо Сама призвана стать Храмом, местом нисхождения, приближения, пришествия к нам Бога. И созерцая этот Вход, мы снова и снова узнаём, к какой высоте, к какой славе, к какой Божественной полноте призван человек.

> Люди, особенно в наши дни, сами себя выводят, так сказать, «снизу», с каким-то необъяснимо порочным восторгом уравнивают себя с материей, с безличной природой. Им кажется обидным для своего достоинства верить в Бога, видеть во всём Его присутствие. «Если Он есть, – как бы говорят они, – тогда мы рабы, так уж лучше быть рабом природы!» Но вот Сам Бог открывает нам, что не рабом и не для рабства призвал Он человека к жизни, а для свободного воцарения над мiром, для преображения всего сущего в царство любви, истинного знания и единства. Именно этого искал человек в храмах – встречи с Богом, преодоления рабства природе и смерти, которое всегда и сам смутно осознавал как недолжное.

> И вот в образе Девы, вступающей в Храм, нам открыто, что вся наша жизнь может, должна, призвана стать таким вступлением, что не в камнях храмовых зданий, не в материи, не в природе, а в самом человеке, храме Божественной славы, совершается освобождение мiра, наступает победа Духа над материей, жизни – над смертью, Бога и вечности над злом и небытием.

> «Пречистый храм Спасов» – вот откровение этого радостного праздника о Деве Марии, а в Ней – о каждом из нас, обо всём человеческом роде.