=рассылка *Мысли о вере и Церкви*=
Милость
и мир да будут с вами полной мерой – через познание
Бога
15/2
декабря –
> <...> на уровне искусства <...> одному нравится одно, а другому — другое. Однако если Баха никто не возводит на уровень обязательной для христианина религиозности (никто ведь не предписывает слушать Баха в качестве утренних и вечерних молитв), то позднеантичному византизму, этому узкому сегменту мирового искусства, усвоен какой-то особый статус <...>. Подтверждением этого будет и то, что любой православный укорит меня, что я рассуждаю о богослужении праздника Преображения как об «искусстве», в то время как это-де, никакое не искусство, а сама богодухновенная сущность того богообщения, которое нам только и доступно. > И здесь мы подходим к главной ошибке — убеждённости в том, что богослужение — не всякое, а именно наше, позднеантично-византийское, — равно богообщению. Читая канон Преображения, я ясно понимал, что молитва как таковая, жизнь с Богом, благоугождение Богу и декламация того или иного текста — это разные вещи. А настаивать на том, что это не так — и есть именно великая церковная педагогическая ошибка. Человек, приходящий ко Христу, узнавший и из Писания, и внутри себя, что христианская жизнь должна заключаться в следовании за Христом, спрашивает у Церкви: «а как это сделать»? Церковь отвечает: «вот, встройся в православный образ жизни — и именно это и будет следованием за Христом». А православный образ жизни по факту на 80% — это богослужения, личное молитвословие и соблюдение церковной дисциплины; всё — только одного варианта: византийского. Это настолько глубоко укоренено в нашем церковном сознании, что другого варианта просто не предусматривается. Недаром же прот. Георгий Флоровский с полной серьёзностью говорил, что православным христианином можно быть, только став византийским греком… Христианин, послушав Церковь, встраивается в этот византизм — и исчерпывает его лет за десять. А что-то иное ему не предлагается. Что делать дальше, когда он всё это исчерпает? Никто не говорит. И одной из главных причин такого положения вещей является то, что здесь изначально заложена ошибка, о которой у нас и идёт речь — предлагать литургическое искусство, и прежде всего гимнографию, в качестве непременного условия для богообщения. Искусство — это опция, украшение; а следование за Христом — это исполнение Его заповедей. Но не только: это ещё и специфическая повседневная, поминутная внутренняя жизнь во Святом Духе, к которой, конечно, имеет отношение Литургия, участие в Таинствах, совместная молитва с другими христианами — но которой надо отдельно учить каждого христианина (и в этом — смысл церковного пастырства). А это «отдельное обучение», в силу того, что все люди — разные, не может не противоречить тому, что только и предлагается сегодня в качестве церковной педагогики — а именно обязательное «затачивание себя» под узкое явление, которое объявляет себя «полнотой церковности», но на деле представляет собой не более чем одну из архаичных ветвей церковного искусства, гимнографии и дидактики. > Всё это имеет ещё одно весьма печальное следствие: отмену вариативности — важнейшего церковного принципа, провозглашённого апостолом Павлом. Вспомните 14 главу Послания к Римлянам. Кто хочет — постись, кто хочет — не постись. Кто хочет — празднуй праздники, кто хочет — не празднуй. Всякий поступай по удостоверению своего ума (Рим.14,5), только друг друга не осуждайте и не уничижайте (Рим.14,10). Блаж. Августин и другие св. отцы древней Церкви исповедывали: «В главном — единство, во второстепенном — свобода, во всём — любовь». Спрашивается: где это в нашей церковной жизни? «Только так, и никак иначе» — это очень ярко выразил св. Феофан Затворник: православный непременно обязан посещать богослужения, и именно вот эти, и следовать именно этим вот уставам, без каких бы то ни было вариантов, и т.д. Без этого он не христианин, и спасение его в крайней опасности. Почитайте «Начертание христианского нравоучения» — лучшую книгу святителя: там всё это ясно и недвусмысленно прописано. Но где же апостольская вариативность? Её явочным порядком отменила Церковь; а как нам уже известно, кому Церковь не мать, тому Бог не отец, уж тем более какие-то там апостолы… > И это приводит к путанице в понимании главного и второстепенного в приведённой выше древней, поистине церковной формуле. Богослужение (я не имею в виду здесь Таинство Евхаристии), внешние чины, византийские и древние русские церковные традиции и проч. — это главное или второстепенное? Если главное, то по плодам их узна́ете их (Мф.7,16): мы видим, что всё это так или иначе исчерпывает себя, и наступает то, о чём мы говорим как о «проблеме расцерковления», как о пастырском и христианском «выгорании». Если второстепенное, если это только опция, которая к тому же изначально задана как вариативная — что тогда главное? Тогда у христианина, который знает, что нужно следовать Христу, но не знает, в чём это должно выражаться, возникает законное требование: покажите мне это главное, дайте мне его, научите меня ему! > Главное — это живая внутренняя жизнь во Христе, Духом Святым, жизнь всецелая, ежеминутная, всеобъемлющая, захватывающе интересная. Где она? Как до неё дойти, где её взять? На это ответа у современной церковной педагогики нет. Всё, что слышит христианин в ответ на свои вопрошания — «эта жизнь высоким и загадочным символическим образом встроена в позднеантичный византизм. Быть «церковным человеком» — значит посещать и обязательно принимать и любить богослужения, вот эти, о которых мы говорим; поститься, исполнять правила и читать святых отцов — опять же, по большей части позднеантичных»… Но если человеку просто не нравится эта словесность, эта внешняя церковность, если она просто «по типу» не подходит ему? Тут-то мы знаем, как ответить: «гордость», «модернизм», «протестантизм» и проч. > При этом несомненно, что ничего плохого ни в гимнографии, ни в церковном искусстве в целом, нет. Только надо называть вещи своими именами: это не богообщение, это подпорка, детоводитель, в конечном итоге — опция в христианстве, и нельзя подменять одно другим. Но подмена эта давно осуществлена и вошла в плоть и кровь церковной жизни. А раз так, то тут вмешивается в дело Сам Бог. Когда Церковь вместо живой жизни во Христе не может предложить ничего, кроме архивированного и копийного искусства, когда подмена Христа символами, мнениями человеческой церкви и заменой небесного земным достигает каких-то пределов, то Бог разрушает всё это. Все ветхозаветные пророки возвещают такое действование Божие. Какой мы получили урок в XX веке! Сколько мы потеряли храмов, икон и проч.! Бог нам через это говорит: «Мне не нужны ваши храмы и иконы. Мне не нужна ваша гимнография, Мне не нужны ваши службы и неусыпающие псалтири, ваши крестные ходы и праздники. Мне нужны ваши сердца и ваша повседневная жизнь». Извлекли ли мы из этого урок? Пусть читатель сам ответит на этот вопрос. см.
также:
# Буду рад прочитать Ваши мнения о представляемых в рассылке текстах – в письме или на страничках в соцсетях. Постараюсь ответить на вопросы... #
-----------------------------------------------------------------
-- Да благословит вас Распятый за нас и Воскресший!
редактор-составитель рассылки Александр Поляков, священник mailto:mjtap@ya.ru (запасной адрес: alrpol0@gmail.com)
--------------------------------------------- *Своим
ученикам Иисус сказал: ********************************************* /*/ включает еванг. чтение субботы. В цитатах из Нового Завета в 'подвале' выпусков обычно используется перевод В.Н.Кузнецовой messia.ru/biblia/nz/kuzn/index.htm.
Выпуск в архиве –> messia.ru/rasylka/018/3738.htm
Архив рассылки + подписка –> messia.ru/rasylka/#0
Следить
за новыми выпусками рассылки и другими материалами сайта можно
странички сайта ХП: »вКонтакте« / facebook
********************* Сайт "Христианское просвещение" -> messia.ru | |||||
|
| ![]() |