Тема выпуска:
Символ веры: спасение

В конце этого выпуска – форма для выражения Вашей его оценки и мнений.

---

> СИМВОЛ ВЕРЫ

Предыдущие части:
Символ веры. "Верую..." * Бог Отец; Господь Иисус Христос * Единородный Сын Божий

 

> 6. Нас ради человек и нашего ради спасения сшедшаго с небес...

> Остановимся прежде всего на слове спасение. Остановимся потому, что здесь мы имеем дело с понятием, которое каждому верующему известно, к которому он так привык, что оно перестало зву­чать для него во всём своем смысле. Поэтому нуж­но подчеркнуть, что христианство — это религия спасения. А это значит — не просто "улучшения" жизни, помощи в житейских невзгодах, раскрытия отвлеченных норм и принципов поведения, а имен­но спасения. Спасение предполагает гибель. О спа­сении, а не об утешении и утешительных словах молит тонущий человек, или человек, дом которо­го охвачен пламенем, или человек, летящий в про­пасть. Между тем именно ощущение гибели  — и потому переживание христианства как спасения как бы выдохлось за долгие века христианства, и подавляющее большинство христиан, хотя по привычке и повторяет слова "Спаситель", "спасение" и мольбу "спаси нас", внутренне, подсознательно переживает их по-иному, не так, как переживали христиане вначале.

> В самом христианстве произошла своеобразная подмена слов, или, лучше сказать, не слов — ибо слова-то остались те же самые, — а смысла слов, их звучания. Произошла эта подмена потому, что мы перестали ощущать себя существами действительно гибнущими, существами, чья жизнь неумолимо стремится к бессмысленному распаду, которая поглощается злом, бессмысленностью, ужасом умирания и смерти, животной борьбой за существование, страшной похотью власти, войной всех против всех, ложью, отравляющей самые истоки жизни, серостью и приговоренностью всех к смерти, то есть всем тем, что пытается, и, увы, с успехом, заглушить, замазать наша так называемая "цивилизация". Всего этого мы научились как бы не замечать, а то уж очень страшно жить. Всё это мы научились заговаривать суетой повседневной жизни. Нет, не случайно всё громче гремит оглушающая шумная музыка, ускоряется ритм жизни, всё увеличивается число новостей, которыми глушат нас день за днем. Это человечество, боящееся остановиться, боящееся задуматься, боящееся остаться наедине с собою и увидеть гибель, страх, ненависть и зло как саму жизнь, к которой мы приговорены. Между тем именно таково ощущение, образ жизни в Евангелии. Христос приходит к людям, "сидящим во тьме" и "сени смертной". Вот первое определение в Евангелии судьбы человеческой. Радость рождественской ночи сразу же омрачена. Ирод хочет убить Младенца и для этого убивает множество младенцев, и вот, пишет евангелист Матфей, "глас в Раме слышен, плач и рыдание, Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться, ибо их нет..."

> Только о любви, только о прощении проповедует Христос. Но откуда же эта ненависть, сгущающаяся вокруг Него и приводящая Его — безысходно, неумолимо — на крест? В центре Евангелия этот ужас предательства, измены, страшной злобы, пота, падающего на землю, как кровь. Человека, Который в предсмертной муке "начал ужасаться и тосковать", вопя со креста: "Боже мой! Боже мой! Почему Ты Меня оставил?"  — предает от страха перед толпой Пилат, издеваются, бьют, плюют римские солдаты, издеваются фарисеи, вопит народ: распни, распни Его! — вот в Евангелии образ мира и жизни. Достаточно на минуту задуматься, чтобы увидеть, что всё это всегда было, всегда есть, что в мире царит и жизнью управляет гибель. И если не вернуться именно к этому ощущению, если не начать с него, то нет смысла в христианстве, и ему, в сущности, нечего сказать людям. Ибо только раскрывая глубину и ужас гибели, христианство раскрывает себя, или, вернее, Христа, Его учение и Его призыв  — как спасение. Спасение не от того или другого, а спасение самой жизни, так безнадежно оторвавшейся от собственного своего содержания, от Бога, от света, от неба, от Истины, от вечности, и в отрыве этом ставшей страшным и зловонным кишением людей, одинаково приговоренных к бессмысленной гибели. Всё это и исповедуем мы, когда произносим в Символе веры простые и вечные слова: "Нас ради человек и нашего ради спасения". Ради нас: для меня, для тебя, для каждого в отдельности и для всех вместе; для нашего спасения. Каждый раз, повторяя это утверждение, мы утверждаем также и наше знание гибели.

> Многие хотели бы удалить из христианства эту связь: спасение от гибели, спасение, потому что гибель. Многие хотели бы как бы "обезвредить" христианство, сделать его придатком к жизни, бытом, древностью, добрым обычаем. Но как нельзя убрать из Евангелия крест и распятие, так не убрать из христианства этого соотношения гибели и спасения. Можно сказать: всякая подлинная встреча со Христом раскрывает мне прежде всего тьму, гибельность и бессмысленность моей жизни. Я вижу Христа, и потому, что я вижу Его, я понимаю, что та жизнь, которой я живу, — не та, не настоящая жизнь, а жизнь, пронизанная гибелью, осужденная на гибель. И вера моя в Него, во Христа, с того начинается, что каким-то таинственным и необъяснимым и, тем не менее, самоочевидным для меня образом я узнаю, что только Он, Христос, может спасти меня, что только Он, только у Него, только в Нём спасение и мое, и ближних, и всех, и всего. "Нас ради человек и нашего ради спасения". Так всё Евангелие, вся вера отнесены этими словами Символа веры ко мне и к моей жизни. И только ощутив это всем существом, я оказываюсь способным задуматься над тем, в чём состоит спасение.

Проект "Христианское просвещение" нyждается в жертвователях/спонсорах...