Этот выпуск тройной, и для того, чтобы было удобней читать его частями, текст разделен чертой на 3 примерно равные части.

> Часть 2. ТАЙНЫ МОЛИТВЫ

> Слышит Господь! Насадивший ухо не услышит ли?⁺
> Джордж Герберт

<.....>

> Глава 7. Богоборческая молитва

> Молитва в Библии бывает дерзкой, настойчивой, бесстыдной, некрасивой. Ее тон напоминает скорее об уличном базаре, чем о чинном спокойствии храма.
> Вальтер Винк

> В моей церкви на каждом богослужении у прихожан бывает возможность помолиться вслух. За прошедшие годы я слышал сотни молитв, и — за редким исключением — их все можно было назвать вежливыми, корректными. Неудивительно, что в моей памяти накрепко засела одна молитва, полная необычайной силы чувств.

> Молилась молодая женщина. Голос ее дрожал, но слова были слышны отчетливо: «Господи, когда меня изнасиловали, я возненавидела Тебя. Как Ты мог допустить такое?» Окружающие разом затихли. Прекратились разговоры, шуршание бумаги, скрип стульев. «Всех, кто пытался утешить меня, я тоже возненавидела. Я не желала утешения. Я хотела мести. Я стремилась отплатить болью за боль. Боже, я благодарю, что Ты не отвернулся от меня! Ты ни от кого не отворачиваешься. Ты не покинул меня, и вот — я возвращаюсь к Тебе и прошу: исцели мою душу!»

> Из множества молитв, которые я когда-либо слышал, молитва молодой прихожанки была больше всех похожа на библейскую. Молитвы, подобные этой, часто срывались с уст Божьих избранников — Авраама и Моисея.

> Еще об одной типично библейской молитве я прочитал в автобиографии Нельсона Манделы, первого чернокожего президента ЮАР:

> За сто лет до Нельсона Манделы чернокожая американка, Соджернер Труф, которая родилась рабыней, но впоследствии возглавила борьбу за отмену рабства и за избирательное право для женщин, без колебаний высказывала в молитвах всё, что накипело у нее на сердце. Когда сын Соджернер тяжело болел, она взывала к Господу: «Боже, ты знаешь, как сильно я страдаю: я Тебе об этом только и твержу. Боже, помоги мне спасти сына! Если бы Ты оказался в беде, а у меня была бы возможность Тебе помочь, разве я не помогла бы Тебе? Боже, Ты ведь знаешь, что помогла бы!» Когда у нее случались финансовые затруднения, она молилась так: «Господи, Ты знаешь — у меня нет денег. Но Ты можешь сделать так, чтобы люди помогли мне, и Ты должен это сделать. Боже, я не отстану от Тебя, пока ты этого не сделаешь».

> Ее дерзкие молитвы, родившиеся в девятнадцатом и двадцатом веках, звучат в унисон с древними молитвами из Библии.

> Торг с Богом

> Авраам — человек, славный прежде всего своей верой. Ангелы гостили в его шатре, Сам Бог разговаривал с ним в видениях. Господь манил Авраама чудесными обещаниями, одно из которых особенно запало в душу библейского героя: Бог пообещал, что Авраам станет родоначальником великого народа. Аврааму было семьдесят пять лет, когда он услышал это обещание впервые. В последующие годы Господь несколько раз подтверждал Свои слова и напоминал Аврааму о потомстве, многочисленном, как морской песок и как звезды в небе.

> Между тем жизнь шла своим чередом, а Авраам, достигший весьма преклонного возраста — пора бы правнуков на коленях качать, — всё еще оставался бездетным. Он знал, что на обзаведение потомством у него осталось совсем немного времени. В одно из Божьих посещений Авраам намекнул, что готов уже произвести наследника — он возьмет служанку в наложницы. В восемьдесят семь лет он так и сделал, последовав совету своей бесплодной жены Сарры.

> У служанки родился мальчик, Измаил. В отроческом возрасте Измаила, ставшего жертвой ревности Сарры, вместе с матерью изгнали в пустыню. Но Господь настойчиво повторял Аврааму, что у него будет потомство, причем именно от Сарры. На этот раз Авраам в ответ Господу лишь рассмеялся. Его слова, обращенные к самому себе, полны сарказма: «<Рождаются ли дети у столетнего старца? Сарре ли рожать, в девяносто лет?>» (Быт 17:17^***). Горько усмехнулась и Сарра: «<Прошло мое время, утехи кончились, да и господин мой стар>» (Быт 18:12^***).

> Наверное, Божий ответ стал для Авраама одновременно и хорошей, и плохой новостью. Да, Авраам будет отцом — но лишь после того, как выполнит некую хирургическую операцию на органе, необходимом для продолжения рода. Так Авраам стал не только отцом Исаака, но и отцом всех обрезанных.

> На фоне этих событий и волнений — Авраам то поднимался, то падал перед Господом: звучит замечательная молитва — развернутый диалог между Богом и Авраамом. «<Не стану Я таить от Авраама Своих замыслов>» (Быт 18:17^***) — говорит Господь, как бы давая понять, что хорошие партнеры при принятии важных решений должны советоваться друг с другом. И Бог открывает Аврааму Свой план, предусматривающий разрушение Содома и Гоморры — городов, известных своей развращенностью, тлетворно влиявших на живших там родственников Авраама.

> Авраам понимает свою роль — роль Божьего соработника — и не скрывает возмущения: «<Быть не может! Не сделаешь Ты такого! Не погубишь Ты праведников вместе со злодеями, не постигнет одна участь и злодея и праведника! Быть такого не может! Судия всей земли — разве может судить неправедно?>» (Быт 18:25^***).

> Тут между Авраамом и Богом происходит настоящий торг, словно на ближневосточном базаре:

> —  Не может быть, чтобы Ты поступил так, чтобы Ты погубил праведного с нечестивым, чтобы то же было с праведником, что с нечестивым; не может быть от Тебя! Судия всей земли поступит ли неправосудно?

> — Будь по-твоему, если найду пятьдесят праведников, пощажу весь город.

> Авраам вдруг вспомнил, с Кем он торгуется:

> — <Я прах и пыль, но всё же осмелюсь сказать Владыке моему>...^*** — но <всё-таки> он уговаривает Бога снизить количество праведников, требующихся для спасения города, до сорока пяти.

> — Сорок пять? Без проблем!

> — Да не прогневается Владыка... вот, я решился говорить Владыке... — Авраам кланяется, расшаркивается, но продолжает гнуть свою линию. Сорок? Тридцать? Двадцать? Десять? Каждый раз Бог уступает без споров, и в конце концов соглашается: «<Пощажу ради десяти>»^*** (Быт 18:25-32).

> И хотя в Содоме не нашлось даже десяти праведников, Авраам добился того, чего хотел: жизни Лота и его дочерей были спасены. Читатель остается в смущении: а что если бы Авраам продолжил торг и попросил пощадить весь город ради одного праведника — ради племянника Лота? И почему Господь так легко соглашался с Авраамом? Может быть, Он и Сам хотел явить милость, и просто искал заступника, который осмелился бы просить Его о милосердии?

> Вот что понял Авраам: когда мы взываем к Божьему милосердию и состраданию, страшный карающий Бог исчезает, и появляется Господь, который «<терпелив и милостив, терпит провинности и грехи>» (Чис 14:18^*). Бог милосерднее, чем мы можем себе представить, и Он хочет, чтобы мы взывали к Его милосердию.

> Спор с Господом

> Из времен Авраама перенесемся на пятьсот лет вперед — в ту эпоху, когда на библейской сцене появился другой великий спорщик. Бог, Который «вспомнил Свой завет с Авраамом» (Исх 2:24), нашел человека, подходящего для выполнения важнейшего поручения. Моисей половину жизни провел во дворце правителя великой империи, где учился искусству управлять людьми. Вторую половину жизни он, спасаясь от преследования, жил в пустыне и там приобрел навыки выживания в экстремальных условиях. Кто успешнее Моисея сумел бы вывести освобожденных от рабства соплеменников в землю обетованную? Ведь путь лежал через дикие бесплодные места...

> Чтобы у Моисея не осталось сомнений, Бог явил Себя сверхъестественным образом: Он заговорил из неопалимой купины — куста, который горел, не сгорая. Моисей, боясь воззреть на Бога, закрыл лицо. А Господь возвестил, какую задачу хочет возложить на Моисея: «<Жалобы сынов Израилевых дошли до Меня: Я увидел, как угнетают их египтяне. Поэтому Я посылаю тебя к фараону: уведи Мой народ, сынов Израилевых, из Египта!>» (Исх 3:9,10^&).

> В отличие от Авраама, Моисей сразу же начал спорить. Сначала он проявил ложную скромность: «<Кто я такой, чтобы пойти к фараону и увести сынов Израилевых из Египта?>» (Исх 3:11^&). Этот довод не прошел, он выдвинул другие: «Я не знаю Твоего Имени... А если сыны Израилевы не поверят мне?.. <Я не красноречив^& и косноязычен>...» (Исх 3:13; 4:1,10). Бог последовательно отвечает на каждый аргумент Моисея. Чтобы окончательно убедить Своего избранника, сопровождает ответы чудесами. Но Моисей продолжает умолять: «<О Владыка мой! Пошли кого-нибудь другого — кого хочешь!>» (Исх 4:13^&). Тут терпение у Бога лопается, возгорается Божий гнев. Но и в гневе Господь идет на компромисс: Он разделил поручение между Моисеем и его братом Аароном. Таким образом, знаменитый исход евреев из Египта состоялся лишь после продолжительного торга.

> Талант переговорщика и некоторое нахальство еще пригодятся Моисею, когда Бог действительно устанет терпеть Свой непокорный народ. Богу было на что гневаться. Израильтяне стали свидетелями десяти казней египетских. Они освободились из рабства: не только остались невредимыми, но и унесли; с собой трофеи. Они видели, как их преследователей поглотили воды Чермного моря. Днем им указывало путь облако, а ночью — огненный столп. Они чудесным образом получали воду и еду от Бога. И вот сыны Израилевы то ли испугались, то ли затосковали, то ли сделались «упрямыми» (Исх 32:9^&; 33:3,5; 34:9) и вдруг отвернулись о Господа, чтобы поклониться золотому тельцу. А идола сделал любимый брат и сподвижник Моисея, тот самый Аарон, которого Бог дал Моисею в помощь!

> Чаша Божьего терпения переполнилась: «<Не удерживай Меня — Я уничтожу их, сотру имя их под небесами. А от тебя Я произведу народ, который будет сильнее и многочисленнее>» (Втор 9:14^&&). Моисей знал, сколь разрушительна сила Господнего гнева: он видел это в Египте. Бог сказал: «Не удерживай Меня!», но Моисей воспринял эти слова не как приказ, а скорее как вопль Отца, Который готов взорваться, но всё-таки в глубине души хочет, чтобы Его остановили. Другими словами, Моисей воспринял восклицание Бога как сигнал к началу переговоров.

> Моисей выдвигает свои аргументы: «Как же так, ведь Ты Сам вывел их из Египта! Что будет с Твоей репутацией! Как будут злорадствовать египтяне! Вспомни Свои обещания Аврааму!» Он напоминает Всемогущему обо всех Его обещаниях Своему народу^[17]. Сорок дней и сорок ночей Моисей молился, повергшись перед Господом, отказываясь от хлеба и от воды. Наконец Господь предложил Моисею вести народ в землю, где течет молоко и мед, но — с одной оговоркой: «<Сам Я с вами не пойду, иначе Я уничтожу вас по дороге — ведь вы народ упрямый!>» (Исх 33:3^&). Однако Моисей продолжает уговоры. В результате Бог, пусть неохотно, но соглашается и дальше сопровождать израильтян.

> А потом настал момент, когда Моисей и Бог поменялись ролями. На сей раз Моисей готов был отказаться от затеи Бога. «<Разве я зачал этот народ, разве я родил его на свет? Почему же Ты велел мне нести этот народ на руках, как нянька несет малое дитя, — нести их в ту землю, о которой Ты клялся их отцам?>» (Чис 11:12^*). Господь с сочувствием выслушивает жалобы Моисея, успокаивает его и дает ему в помощь семьдесят старейшин (Чис 11:16,17).

> Но Моисею не всегда удавалось выпросить у Бога желаемое. Самая большая неудача Моисея — отказ Бога впустить его в Обетованную землю (Чис 20:12). Хотя, нет, всё-таки он побывал там много лет спустя — на горе Преображения (Мф 17:3). Таким образом, примеры Авраама и Моисея доказывают: Господь поощряет споры и противостояние. Зачастую Он уступает людям, особенно когда люди взывают к Его милосердию. А, может быть, во время споров с Богом мы перенимаем какие-то Его качества?

> «Мы молимся не для того, чтобы уговорить Бога сделать то, чего Ему не хочется делать, — пишет английский богослов архиепископ Тренч. — Мы молимся для того, чтобы исполнилась Его высшая воля».

> Странная близость

> Будь Авраам и Моисей единственными библейскими персонажами, которые осмеливались возражать Богу, я не счел бы их споры образцом молитвы. Однако подобные примеры встречаются в Библии часто: свое несогласие с Господом проявляли не только Авраам и Моисей. (Порой мне кажется, что Бог избрал сих достойных мужей для выполнения особо важных задач именно за их бунтарский нрав.)

> Однако по сравнению с тирадами Иова речи двух гигантов веры, споривших с Господом, кажутся робким лепетом. Друзья Иова твердят благочестивые банальности, их слова напоминают благопристойные прилюдные молитвы, которые мы часто слышим в церкви. Друзья оправдывают Бога, стараются притушить вспышки горьких чувств, переживаемых Иовом. Они растолковывают ему свои взгляды на реалии мира. Но Иов никак не хочет принять позицию друзей. Он с горечью протестует против случившегося — он стал жертвой жестокого Бога. Иов говорит с Богом искренне — он уязвлен. Он уже готов отказаться от молитвы: «<Что нам проку Его упрашивать?>»(Иов 21:15^&&&), — заявляет он своим бесчувственным друзьям.⁺⁺ Однако в конце Книги Иова события принимают странный оборот: Господь лично отвечает Иову и с презрением отвергает многословие его друзей.

> В Псалмах тоже встречаются жалобы на якобы отсутствие Бога, на Его кажущуюся несправедливость. У меня, например, дух захватывает от слов Давида:

> Молитвы протеста — из Псалтири, из Книг Пророков — напоминают Богу, что мир несовершенен, многие Его обещания еще не исполнились, справедливость и милосердие еще не воцарились на земле.

> Два пророка, написавших самые большие из пророческих книг, поначалу ответили на призыв Господа почти как Моисей. Вот первая реакция Исаии: «<Горе мне, я погиб! Ведь я человек с нечистыми устами, живу средь народа, чьи уста нечисты>» (Ис 6:5⁺⁺⁺). А Иеремия сразу же ищет отговорки: «<О Господи, Боже! Я говорить не умею, ведь я слишком молод.>» (Иер 1:6^#), — да и после, на протяжении всей своей долгой службы, он не раз пытался уклониться от Божьих поручений. Он жалуется: «<О Господи, Боже! Неужели сказал Ты неправду народу сему, жителям Иерусалима, обещав им, что мир наступит? Неужели меч поразит их насмерть?>» (Иер 4:10^#).

> Авраам Хешель, крупный еврейский теолог и религиозный философ, исследователь пророческих книг Библии, особо отмечает их бунтарский дух. «Принять суровость пути, указанного Богом, во имя Его любви? Мало кто был к этому готов. И многие истинные молитвы были молитвами протеста. Древние пророки не спешили соглашаться с суровым Божьим судом. Они редко кивали, восклицая: «Да будет воля Твоя!» Чаще они противились Богу, говоря: «Измени Свою волю».

> Далее Хешель добавляет: «Человек никогда и никому не сдается — даже Богу».

> Я уже говорил о борении в Гефсиманском саду. Иисус противился Божьей воле и принял ее лишь потому, что другого выхода не было. Прошло немного времени и Господь избрал для благовестия язычникам человека, который на первый взгляд был для этого совершенно негоден. Савл из Тарса, ревностный гонитель христиан. Узнав о Божьей милости к Савлу, один из членов местной церкви воспротивился: «<Господь! Я от многих слышал об этом человеке, я знаю, сколько зла причинил он святому народу Твоему в Иерусалиме>» (Деян 9:13). Но Господь оборвал его: «<Ступай! Я избрал его на служение Себе, и он возвестит Мое Имя язычникам с их царями и народу Израиля>» (Деян 9:15). Несколько лет спустя апостол Павел — бывший Савл — тоже спорил с Богом, многократно прося Его об избавлении от телесного недуга.

> Почему Бог, Всемогущий Правитель Вселенной, допускает позволяет человеку так обращаться с Собой? Почему Он вступает в переговоры? Почему иногда торгуется людьми? Может быть, Он считает подобного рода взаимодействие своеобразным духовным упражнением, полезным для нас? А может быть, взрывы наших чувств, словно сигнал бедствия, дают Господу возможность вмешаться и помочь нам? Вспомните: до Бога дошел «вопль сынов Израилевых» (Исх 3:9), и тогда Он призвал Моисея к служению.

> Мне становится понятнее, какой молитвы хочет от нас Бог, когда я сравниваю свои отношения с Богом и с самыми близкими для меня людьми. Вот, к примеру, брат: ему одному известны секреты моего детства, он знает о моем стыде и о моей боли. А жена? Она знает обо мне больше, чем любой другой человек на свете, — с ней я обсуждаю всё, от заказа в ресторане до выбора нового дома. Или мой редактор: мы идем с ним рука об руку через все этапы создания книги, он разделяет со мной все труды и тревоги на этом нелегком пути. Общение с близкими мне людьми напоминает мне взаимодействие библейских героев с Богом. Я о чём-то прошу, в чем-то уступаю, на чём-то настаиваю, принимаю чужую точку зрения или не соглашаюсь с ней. Чаще всего я в конце концов иду на компромисс — после каждого разговора во мне что-то меняется.

> Как и Авраам, я сначала приближаюсь к Богу в страхе и трепете, но вдруг понимаю, что Божья воля — не в безоговорочном подчинении, а в том, чтобы вступить с Ним в переговоры. Я не в состоянии так вот просто взять и принять сегодняшний мир со всей его несправедливостью и нечестностью. Мне хочется призвать Бога к ответу, напомнить Ему о Его обещаниях и о Его совершенстве.

> В фильме «Апостол», снятом американским актером и режиссером Робертом Дюволлом, есть прекрасный эпизод. Сонни, проповедник с горячим нравом, имевший в прошлом нелады с законом, топает ногами, пинает мебель в своей комнате и кричит. Сосед снизу жалуется на шум: «У вас там буйнопомешанный живет?» А мать Сонни с улыбкой отвечает, что это всего лишь Сонни. «Еще с той поры, когда мой сын был упрямым малышом, он привык разговаривать с Господом. Иногда разговаривает, а иногда — кричит на Бога. Вот как раз сейчас Сонни кричит на Него».

> Они боролись с Богом

> Одно время я очень беспокоился, что мне недостает веры. Я ожидал от молитвы немногого, а удовлетворялся еще меньшим. Мне казалось, что вера — это дар, который либо есть, либо его нет. Мне и в голову не приходило, что способность молиться можно развивать, накачивать ее, как мускулы. Однако моя точка зрения изменилась после того, как я понял: вера — это своего рода сретение^## с Богом. Пусть я не замахиваюсь на многое, не слишком верю в чудеса, но я способен укрепить свою веру во время встреч с Богом — в молитве.

> Я вспоминаю один случай, произошедший в начале моей супружеской жизни. Мы с женой приехали к друзьям. Они поселили нас в четырехкомнатном домике для гостей. Кроме нас, там никто не жил. За ужином прозвучали обидные слова, и разразилась семейная ссора. Мы выясняли отношения до поздней ночи, но разговор привел не к примирению, а к еще большему отчуждению. На следующий день у меня была назначена деловая встреча, поэтому я просто выбежал из комнаты — я хотел обосноваться в другой, надеясь, что сумею выспаться в тишине.

> Но через несколько минут дверь моей комнаты открылась и на пороге появилась Дженет с новыми аргументами на устах. Тогда я перебрался в третью комнату. Но и тут случилось то же самое. Дженет не собиралась оставлять меня в покое! Разыгрывалась некая комедия: угрюмый муж-интроверт убегает от своей настырной жены-экстравера. На следующий день (но никак не раньше) мы вместе посмеялись над вчерашней драмой, а я усвоил важный урок: отказ от общения хуже, чем конфликт: во время конфликта стороны не теряют контакта друг с другом.

> Говоря о схватке, трудно не вспомнить один поразительный эпизод из Библии — прообраз всех последующих борений с Богом. Внук Авраама, Иаков, многократно лукавил и обманывал людей. И вот однажды над ним нависла угроза расплаты — ему предстояла встреча с братом Исавом, у которого Иаков хитростью отобрал право первородства. Исав отличался крутым нравом. Иаков был напуган и чувствовал свою вину. Поразмыслив, он, чтобы задобрить Исава, отправил впереди себя свою семью, имущество и тщательно продуманные дары. Двадцать лет он провел вдали от дома. Как его встретит Исав — мечом или объятиями? Иаков пребывал один, в ночной темноте, в тревожном ожидании.

> Вдруг кто-то ударил его — человек? ангел? Иаков поступил так, как он поступал всегда. Он вступил в борьбу и боролся так, будто от исхода зависела вся его жизнь. Схватка продолжалась всю ночь. До самой зари борцы не смогли одолеть друг друга. Тогда противник Иакова попросил: «Отпусти Меня» (Быт 32:26), и <ударил Иакова по бедру>^** с такой силой, что Иаков на всю жизнь остался хромым.

> Поразительно, но избитый, перепуганный, ошеломленный Иаков упорствовал: «Не отпущу Тебя, пока не благословишь меня» (Быт 32:26). А таинственный противник, вместо того чтобы еще одним прикосновением свернуть Иакову шею, даровал ему вдруг новое имя — Израиль, что означает «борющийся с Богом». Тут Иаков наконец понял, с Кем он боролся.

> Чуть позже Иаков увидел, что навстречу ему идет Исав и с ним еще четыреста человек. Прихрамывая, Иаков, бросился навстречу брату. Соперничество между братьями началось еще до их рождения, во чреве матери. Но вот наступил момент истины. Тот, кто только что боролся с Богом, не поднял руку на брата, а обнял его (Быт 32:13-28; 33:1-15).

> Раввин Артур Васков вспомнил эту древнюю историю в разгар затяжной вражды со своим собственным братом. Артур жаждал примирения, и вот братья встретились в Мериленде, в занесенной снегом хижине. Там они в первый раз за всю свою сознательную жизнь поговорили по душам. В следующий раз они встретились в Орегоне. Брат холодно взглянул на Артура и процедил: «Всё-таки я убью тебя». Васков написал потом книгу «Борьба с Богом» — о себе и о брате. И о других двух братьях — сыновьях Исаака.

> «Борцы похожи на любовников, которые сплелись в экстазе», — писал он. Артур вспоминал, как они с братом в детстве боролись, перебрасывали друг друга через голову и успокаивались, только окончательно выбившись из сил.

> Во время ночного столкновения с таинственным существом и днем, при встрече с косматым братом Исавом, в Иакове боролись два начала — ему хотелось и драться, и любить. Иногда трудно понять, обнимают тебя или душат.

> Бог не уступает легко. Но Он, похоже, приветствует настойчивость и готовность продолжать борьбу, даже когда исход поединка предрешен. Может быть, той долгой ночью у реки Иаков впервые научился преобразовывать готовность к борьбе — в любовь. «<Свидеться с тобой было для меня — что Бога увидеть лицом к лицу>» (Быт 33:10^***), — сказал Иаков брату. Разве мог бы он сказать такие слова, если бы накануне ночью не встретился лицом к лицу с Богом?

> Иаков совершил в своей жизни много ошибок, но его именем почему-то Бог назвал целый народ. Его имя носят все, борющиеся с Богом. Апостол Павел намекает, что детьми Израиля нужно считать и нас — тех, кто крепко держится за Бога во тьме, кто, попав в безнадежное положение, заявляет Богу «я не отпущу Тебя». Нам принадлежит благословение, наследие и Царство.

> Противоположность равнодушию — любовь

> «Высшим формам и величайшим плодам молитвы всегда присущи элементы противоборства с Богом», — такой вывод делает Эдвард Баундс, автор восьми книг о молитве. Яростные вспышки человеческих чувств вряд ли пугают Бога, но иногда, кажется, они могут изменить Божьи намерения. Иаков охромел от легкого прикосновения^### Бога. Очевидно, Бог в любую минуту мог прекратить ночной поединок. Но Господь медлил: Он так же сильно желал, чтобы Его удержали, как и сам Иаков желал его удержать.

> Мне посчастливилось работать в Англии вместе с членами Общества святого Колумбы^[18]. Эта организация объединяет сотрудников хосписов, сестер милосердия и других людей, которые оказывают помощь умирающим. Иногда нас с женой приглашают участвовать в конференциях Общества.

> На одной из таких встреч капеллан хосписа рассказал историю: его позвал пациент, пребывавший в крайнем отчаянии. Больного, у которого была последняя стадия рака, мучило сильнейшее чувство вины: всю прошлую ночь он неистово бранился с Богом. Наутро он ужаснулся: он был уверен, что теперь у него нет ни единого шанса обрести вечную жизнь — разве Бог простит ему оскорбления и проклятия?

> Священник задал больному вопрос:

> — Как вы думаете, что является полной противоположностью любви?

> — Ненависть, — ответил пациент.

> Священник улыбнулся в ответ:

> —  Нет, вы ошибаетесь. Противоположность любви — равнодушие. Вы неравнодушны к Богу, иначе вы не провели бы целую ночь, изливая Ему свою душу. Знаете, как называется то, что вы делали ночью? Это называется молитва. Вы всю ночь провели в молитве.