> При внимательном чтении Евангелия и вообще Нового Завета нельзя не заметить в учении Самого Христа и Его учеников двух, казалось бы, взаимоисключающих утверждений. С одной стороны, здесь постоянно говорится о единстве как главной цели спасительного подвига Христа, с другой – о разделении, которое неизбежно следует за пришествием в мiр Христа и как бы вытекает из Его учения.

> Обратимся к текстам. Так, Господь в ночь самопредания на распятие молится, чтобы все были едины: Как Ты, Отче, – во Мне, и Я – в Тебе, так и они да будут в Нас едино, – да уверует мiр, что Ты послал Меня (Ин.17:21). А до этого Он говорит: Когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе (Ин.12:32). И в центре учения Христа стои́т заповедь о любви, а сущность и цель любви – единство. Наконец, мерилом истинной любви Он провозглашает любовь к врагам, что, без сомнения, означает призыв преодолевать все человеческие разделения любовью.

> У апостола Павла эта тема – сердцевина всего его учения. В Христе он видит начало и принцип не только человеческого, но и всемирного, космического единства. В конце мiра, утверждает апостол Павел, будет Бог всё во всём (1Кор.15:28). И эта вера в Христа как в источник нового, совершенного и окончательного единства в Боге составляет изначальное вдохновение христианства.

> Но наряду с этими текстами мы находим, на первый взгляд, полностью им противоположные. В Евангелии от Матфея есть и такие слова Христа: Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч, ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь – с матерью ее, и невестку – со свекровью ее. И враги человеку – домашние его. Кто любит отца или мать более, нежели Меня, – недостоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, – недостоин Меня (Мф.10:34-38).

> И вот мы стои́м перед вопросом: как согласовать оба утверждения? Как понять то, что призыв к единству, молитва о нём, провозглашение его конечной целью всего соседствует с пугающей вестью, что Христос пришел «разделить»?

> Сразу заметим, что большинство христиан и нехристиан не столько отвечает на этот вопрос, сколько выбирает одно из утверждений, как если бы только оно и составляло суть евангельского благовестия. Фанатики, сжигавшие еретиков на костре, крестоносцы, истреблявшие во славу Божию тех, кого они называли «неверными», изуверы всех стран, всех времен всегда ссылались на эти слова о мече, оправдывая ими собственную жестокость. А с другой стороны, всегда были и такие, кто ради единства и во имя любви осуждали любое разделение, и значит – отвергали сам вопрос о правде и неправде, зле и добре, истине и заблуждении.

> Так первая установка, установка меча, превращает людей в фанатиков, готовых истребить всех «врагов истины». Так вторая установка приводит, рано или поздно, к полнейшему релятивизму, к уравнению истины и заблуждения, а значит, и к отрицанию истины.

> Очевидно, что взятая сама по себе, каждая из этих установок не только не согласна с Евангелием, но и противоречит ему. Как слова́ о единстве и любви не могут перечеркнуть слов о разделении, которое внес в мiр Христос, так и слова́ о мече не лишают смысла основную христианскую заповедь о любви и единстве. И значит, чтобы понять подлинный смысл этого мнимого противоречия, нужно не выбирать в учении Христа то, что нам больше нравится, больше по душе, а услышать и принять его во всей полноте. Только тогда то, что казалось противоречием, предстанет как единая истина или, лучше сказать, как две равно необходимые половины одной истины, одной Божественной правды.

> Первое, что открывается нам при таком подходе, – это абсолютное отличие единства и разделения, о которых говорит Христос, от того, что понимаем под тем и другим мы сами. Так, на земле люди могут и очень часто бывают объединены злом – ложной идеей, ненавистью, завистью, отрицанием. Английский философ Чемберлен {Чемберлен, Хьюстон Стюарт (1855–1927) – английский философ и социолог прогерманской ориентации, отчасти предвосхитивший расовую доктрину нацизма.} доказывал, что люди гораздо легче объединяются против, нежели за, и именно книга Чемберлена, где говорилось об этом, была любимым чтением Гитлера. {Подразумевается книга Чемберлена «Основания XIX века» (Die  Gründlagen des neunzehnten Jahrhunderts), опубликованная в Германии (1899).} Толпа, идущая что-то громить, кого-то избивать, предельно едина. Но призна́ем ли мы такое единство положительным? То же самое можно сказать и о разделении. Вот пытаются увлечь человека его приятели на злое дело, но он не соглашается и уходит от них, разрушая единство шайки. Вот понял человек, что защищал негодную идею, ложные принципы, и отделяется от тех, с кем прежде был в единстве. Есть ли такое разделение зло?

> Иными словами, единство и разделение как абстрактные понятия – не самодостаточны, ибо могут быть повернуты в любую сторону, наполнены любым содержанием. И здесь мы вплотную подошли к вопросу: о каком единстве и о каком разделении говорят Христос и Евангелие? <...>

[ протопресвитер Александр Шмеман.
"Беседы на радио «Свобода»", т. I, стр.349-351 ]