Тема выпуска:
Вера как доверие

В конце выпуска – форма для выражения Вашей его оценки и мнений.

> <.....> Там, где возвещается Евангелие, <непременно также говорится> и о людях, которые услышали и восприняли Евангелие. Однако то обстоятельство, что мы веруем, всегда есть нечто второстепенное, малое и не­значительное <...> в соотнесении с тем, во что верит христианин, с содержанием и предметом его веры <...>.

> <...> Христианская вера в первую очередь и самым решающим образом означает встречу. "Я верую в..." — гласит вероисповедание, и всё заключено в том, во что. Символ представляет это "во что", этот предмет ве­ры, которым живет наша субъективная вера. Примечательно, что вероисповедание, если отвлечься от этого первого слова "верую", хранит молчание относительно субъективной стороны веры. <.....>

> Я верую. Конечно, мои человеческий опыт и <деятельность> — это форма человеческого бытия. Но это "верую" совершается исключительно во встрече с Тем, Кто есть не человек, но Бог-Отец, Сын и Свя­той Дух. И, веруя, я целиком и полностью напол­няюсь и определяюсь этим предметом моей веры. И интерес мой не вовне моей веры, а в том, в Кого верую. При этом я могу почувствовать, что размышление о Нём и созерцание Его есть и наилучшее попечение обо мне самом. "Верую в..." означает, что <...> мы, люди, в своем величии и в своей нищете не одиноки. Мы предстаем перед Богом, и, как наш Господь и Наставник, Он в полной мере заступается за нас. В этом предстоянии мы живем, действуем и страдаем в благие и в злые дни, в нашей греховности и в нашей праведности. Я не одинок, Бог встречает меня. Я, каким бы ни был, во всех обстоятельствах с Ним. Это означает: верую в Бога-Отца, Сына и Святого Духа.

> Эта встреча с Богом есть встреча со словом милости, которое Он сказал в Иисусе Христе. Вера говорит о Боге-Отце, Сыне и Святом Духе как о Том, Кто нас встречает, как о предмете веры. <...> Бог ми­лостив — вот что говорит исповедание об Отце, Сыне и Святом Духе. Это включает в себя то, что исключительно не в нашей власти <...> быть с Ним, <и> что мы не заслужили того, что Он наш Бог. Это включает в себя, что мы не имеем никаких прав на Него, но что Он сам в Своей бескорыстной доброте, в Своем величии пожелал быть Богом человека, быть нашим Богом. Он нам говорит, что это так. То, что Бог говорит нам: "Я милостив", — это Его слово, это краеугольное понятие всякой христианской мысли. Слово Бога есть слово Его милости.

> И если вы меня спрашиваете: "Где слышим мы это Слово Бога?", то я могу лишь указать на Него самого, Того, Кто дает нам это услышать, и ответить с помощью великого средоточия исповедания веры, его второго положения: Слова милости Бога, в котором Он нам предстает, — на Иисуса Христа, Сына Бога, Сына человеческого, истинного Бога и ис­тинного человека, Эммануила, Бога с нами в этом едином. Христианская вера есть встреча с этим "Эммануилом", встреча с Иисусом Христом и в Нём — с живым словом Бога.

> Когда мы называем Священное Писание словом Божьим (), то имеем при этом в виду, что Священное Писание есть свидетельство пророков и апостолов об этом одном Слове Бога, об Иисусе, <об израильтянине>, который есть Христос <Божий>, от вечности наш Господь и Царь. И когда мы это признаём, когда мы отваживаемся называть возве­щение Церкви словом Божьим, то понимаем под этим возвещение Иисуса Христа, возвещение того, что истинный Бог и истинный Человек с нами. В Нём нам предстает Бог. И когда мы говорим: "Я верую в Бога", то это конкретно означает, что я ве­рую в Господа Иисуса Христа.

> Я обозначил эту встречу как дар. Это встреча, предоставляющая человеку свободу слушать слово Бога. Этот дар и эта свобода взаимосвязаны. Дар — это дарование свободы, великой свободы, заклю­чающей в себе все прочие свободы.

> <...> Свобода — это великий дар Бога, дар встречи с Ним. <...> почему именно дар-встреча? Эта встреча, о которой говорит Символ, происходит не просто так. Она проистекает не из возможности человека и его инициативы, не из то­го <..>, что мы, люди, несем в себе способность встретить Бога, услышать его слово. Если бы мы полностью отдавали себе отчет в том, к чему мы способны, а к чему нет, то не тратили бы попусту усилия на обнаружение того, что можно было бы назвать расположенностью к слову Божьему. Без проявления с нашей стороны какой-либо возмож­ности в дело вступает могучая возможность Бога и делает возможным то, что мы сами по себе сделать не в состоянии. Это дар Божий, свободный, никак нами не подготовленный <...>, делающий воз­можной для нас встречу с Ним и слушание при этом Его слова. Ведя речь о Боге-Отце, Сыне и Святом Духе, Символ во всех трех положениях го­ворит о совершенно новом, недоступном и непостижимом для нас существе и деянии. Это сущест­во и деяние Бога-Отца, Сына и Святого Духа есть его свободная милость по отношению к нам. И Его же милостью является то, что наши глаза и уши разверзаются навстречу такой милости. Тайна Бога есть то, о чём говорит <исповедание веры>. И в тайне мы пребываем, когда она нам открывается, когда мы приобретаем свободу познать ее и в ней жить. "Верую, что ни своим разумом, ни своей силой не могу верить в Господа моего Иисуса или прийти к Нему", — говорит Лютер.

* * *

* * *

Проект "Христианское просвещение" нyждается в вашей поддержке!