> Но как существует неистинное человеческое делание, являющееся осуждением, то так же встречается — и на удивление часто — суждение, которое есть делание подлинное. Это «суждение», которое берет начало в свершившемся единении с истоком, с Иисусом Христом. Есть «знание», происходящее из восприятия Иисуса Христа, как Примирителя. «Духовный судит о всём, а о нём судить никто не может» (1Кор 2:15) и «вы имеете помазание от Святаго и знаете всё» (1Ин 2:20). Такое суждение и такое знание берутся из единства, а не из разделения. И потому они созидают не новое разделение, а примирение. Подобно тому как суд Иисуса заключался в том, что Он пришел не судить, но спасти («Суд же состоит в том, что свет пришел в мир», Ин 3:19, ср. ст. 17,18){}, так и примиренные с Богом и человеком во Христе, оставаясь несудящими, будут судить всё и, оставаясь незнающими добра и зла, всё позна́ют. Их суд будет состоять в братской помощи, в восставлении и в направлении на верный путь, в увещевании и утешении (Гал 6:1; Мф 18:15-17), а если это необходимо, то и во временном отказе в общении, но так чтобы дух был спасен в день Господа Иисуса{} (1Кор 5:5). Это будет суд примирения, а не разделения, суд через неосуждение, суд, являющийся делом примирения. Человек, познавший не добро и зло, а исток и примирение в Иисусе Христе, будет знать всё. Зная Христа, он воспринимает и принимает свое избрание Богом. Он больше не выбирает между добром и злом, то есть он больше не живет в разделении. Он теперь — избранный, который больше ничего не может выбирать. Он уже сделал выбор, став таковым в свободе и единстве исполнения воли Божьей. Он обладает тем самым новым знанием, в котором преодолено познание добра и зла. Он обладает познанием Божьим, но при этом он не схож с Богом, а несет в себе Его образ и подобие. Он знает только «Иисуса Христа распятого» (1Кор 2:2), а в Нём ему ве́домо всё. Незнающий, он стал знающим только Бога, а в Нём и знающим всё{}. Знающий Бога в Его откровении, совершившемся в Иисусе Христе, знающий распятого и воскресшего Бога, знает всё, что только есть на земле, на небе и в преисподней. {Ср. Флп 2:10.} В Боге ведает он конец всякого разделения, всякого суждения и осуждения. Он знает любящего и живого Бога. Фарисейское знание было мертво и бесплодно. Знание Иисуса и принадлежащих Ему живо и плодоносно. Фарисейское знание убивает, новое знание спасает и примиряет. Фарисейское знание — это разрушение всякого подлинного делания. Знание же Иисуса и принадлежащих Ему только в делании и состоит.

> «Когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая, чтобы милостыня твоя была втайне» (Мф 6:3-4). И фарисею было известно, что не следует хвалиться милостыней, что за всё доброе, совершённое им, хвалу следует воздавать Богу. {Лк 18:11-12.} Если бы Иисус намеревался сказать лишь это, то Его слова́ были бы излишни. Но как раз эту-то разумную и благочестивую мысль Он выразить и не стремится. Он говорит нечто прямо-таки противоположное. Фарисей, воздававший за свои добрые поступки хвалу Богу (Лк 18), жил всё еще в познании добра и зла, сам выносил суждение о себе и, разумеется, благодарил Бога за эту свою способность. Фарисей знает то доброе, что́ он совершил. Иисус же своим словом не ополчается против бахвальства и самодовольства творящего добро, нет, Он снова вонзает это слово в самое сердце человека, живущего в разделении. Делающему добро Он запрещает об этом добре знать. Новое знание о совершившемся в Иисусе примирении, о преодолении разделения полностью замещает собой старое знание о своем добре. Познание Иисуса полностью и без всяких саморефлексий растворяется в делании. Собственное добро сокрыто от человека. Человек не только не должен быть судьей своего добра, нет, он больше и не должен желать знать о нём. Более того, он и вовсе не должен больше о нём знать, он его больше и не знает. Настолько бесспорным стало его делание, настолько отдается он своему деланию и наполняется им, настолько его делание становится не одной возможностью из многих, а Единым, Подлинным, волей Божьей, что никакое знание не может больше стать здесь препятствием. Буквально нельзя уже терять нисколько времени на приостановку действия, на сомнение в нём и на его оценку. Эта оценка остается сокрытой не только от других людей, но и от суда собственной совести. Совершенно ясно: зная Иисуса, человек больше не может знать собственное добро; зная о своем собственном добре, человек не может знать Иисуса. Невозможно быть одновременно примиренным и разделенным, свободным и подчиняющимся закону, простым и расколотым надвое. Никаких переходов или ступеней здесь быть не может — либо одно, либо другое. Но поскольку человек не способен отказаться от знания о своем собственном добре и преодолеть его (разве что он будет обманывать сам себя и путать методичное вытеснение {Согласно современному психоанализу с помощью «вытеснения» нечто осознанное переносится в область бессознательного, откуда оно снова заявляет о себе, что, как правило, приводит к психическим расстройствам.} этого знания с его преодолением), то высказывание Иисуса о правой руке, которая не должна знать, что делает левая, {Мф 6:3 ...} то есть о сокрытии собственного добра, означает зов к отказу от разделения, от падения, от познания добра и зла, зов к единству, к истоку, к новой жизни, даруемой лишь в Иисусе. Это освобождающий человека зов к простоте, к обращению. Это зов, который побеждает даже старое падшее знание и дарует новое познание Иисуса, то знание, которое целиком и полностью растворяется в делании воли Божьей. Из того что ко всякому апостольскому увещеванию о даянии добавляется, что оно должно совершаться «в простоте» (Рим 12:8; 2Кор 8:2; 9:11,13 и т.д.){}, ясно видно, насколько глубоко внедрились эти слова Иисуса в жизнь Его общины. Невозможно не увидеть в этом напоминание о Нагорной проповеди. {Мф 6:22: «если око твое будет чисто (haplûs), то всё тело твое будет светло» ...} Да и Сам Бог дает «просто» (Иак 1:5) тому, кто просит Его «без разделения мысли» (me diakrinomenos) {Ср. Иак 1:6; в Библии Лютера просящий «да не сомневается».}. «Человек с двоящейся душой», aner dipsykhos, будучи противоположностью человека простого, даже не думает что-либо получить у Бога (Иак 1:<7->8){}. Но получающий в простоте, в простоте будет и давать.

> Дополнение и завершение этих слов находится в притче о Страшном суде (Мф 25:31-46). На Иисусовом суде принадлежащие Ему не будут знать о том, что они накормили, напоили, одели и посетили Его. Не они будут знать о своем добре, а Иисус откроет его им. Тогда наступит время, для которого не было времени здесь, на земле: время, когда сокрытое откроется и получит свою награду, время оценки и суда. Но и тогда всякая оценка, всякое знание и всякое суждение будут принадлежать Богу и Иисусу Христу, а мы будем изумляющейся и принимающей стороной. Фарисею, который считает себя способным предвосхитить и подготовить Страшный суд своим ежедневным самоосуждением, весть о том, что добро он примет только из знания, из оценки, из руки Иисуса, должна казаться непостижимой и предосудительной.

> Однако совершившееся в Иисусе преодоление познания добра и зла, а равно и всё сказанное о свободе и простоте будет понято совершенно неверно, если воспринимать его как психологическую данность, если снова пуститься в рефлексии об их наличии у себя или у других людей. С точки зрения психологии невозможно, чтобы левая рука не знала, что делает правая, чтобы в простоте делать всегда только что-то одно, не учитывая других возможностей. Причина здесь в том, что психологическое рассмотрение вопроса и само подчиняется закону разделения. Соответственно, ту простоту и свободу, то делание, что Иисус имеет в виду, психология никогда не обнаружит. За мнимой простотой, свободой, нерефлектированностью она снова и снова будет открывать последнюю несвободу и последнее разделение. Но тем самым она никоим образом не затрагивает того, о чём говорит Иисус. Обретший в следовании за Христом простоту и свободу с психологической точки зрения может оставаться глубоко рефлектирующим человеком. И наоборот, может существовать психологическая простота, ничего общего не имеющая с простотой примиренной с Богом жизни. По Библии есть вполне оправданное и необходимое вопрошание о воле Божьей и вполне оправданное и необходимое испытание самого себя. {2Кор 13:5 ().} В этом нет никакого противоречия с тем фактом, что для живущего в преодолении познания добра и зла больше не существует выбора между различными возможностями, что для него остается только избранничество к простому исполнению единой воли Божьей и что следующий за Иисусом не может знать о собственном добре.