> Целью совершившегося раз и навсегда деяния Иисуса Христа является основание Его Церкви посредством доверенного свидетелям Его воскресения знания о том, что всемогущество Бога и действенная и явленная в Нём милость Бога суть одно и то же. И, таким образом, завершение этого деяния есть вместе с тем и начало <"последнего времени">, то есть такого времени, в котором Церковь должна возвещать всему миру всемогущество и всемогущую милость Бога в Иисусе.

> Течение текста Символа уже внешне показывает нам, что мы приближаемся к цели — цели деяния Иисуса Христа, поскольку оно свершилось раз и навсегда. На этом пути еще будет что-то в будущем, что станет видимым ближе к концу текста Символа — "Он и придет оттуда ...". Однако то, что свершилось раз и навсегда, предстает перед нами как нечто завершенное в целом ряду причастий <прошедшего времени>: зачатого, рожденного, пострадавшего, распятого, умершего, погребенного, сошедшего, воскресшего. И вдруг настоящее время — "сидящего по правую руку Бога". Всё обстоит так, как будто мы совершили восхождение на гору и достигли уже вершины. Это настоящее время сочетается еще с одним, последним причастием прошедшего времени — "взошедшего на небо", что, в свою очередь, <является завершением воскресения из мертвых>.

> <Со словами> "сидящего по правую руку Бога" мы очевидным образом входим в новое время, наше <теперешнее> время, время Церкви, окончательное время, начатое и основанное деянием Иисуса Христа. В Новом Завете сообщение об этом событии <завершает повествование> о воскресении. <....> в Евангелии <о восхождение на небо сказано совсем немного>. Речь идет об этом переходе, о повороте от времени откровения к нашему времени.

> Что означает восхождение на небо? В соответствии с тем, что мы в свое время сказали о небе и земле, это во всяком случае означает, что Иисус покидает земное пространство, то есть то пространство, которое постижимо для нас и в которое Он <пожелал войти> ради нас. Он уже больше не принадлежит этому пространству, как принадлежим ему мы. <Но> это не означает, что оно становится чужим для Него, что это пространство не является и Его пространством. Наоборот, поскольку Он располагается над этим пространством, Он наполняет его и присутствует в нём. Однако уже не таким образом, как это было во время Его откровения и <земной жизни>. Восхождение на небеса не <означает>, что Христос перешел в какую-то другую сферу тварного мира — в сферу того, что для нас непостижимо. "По правую руку Бога-Отца" <означает> не только переход из сферы постижимого в сферу непостижимого в тварном мире. Иисус удаляется в направлении <.> божественного пространства, совершенно сокрытого от человека. Не небо является местом его пребывания — Он с Богом. Распятый и воскресший там, где Бог. В том и цель Его деяния на земле и в истории, что Он уходит туда.

> Воплощение и распятие на кресте — это унижение Бога. А воскресение Иисуса Христа — возвышение человека. Христос как носитель человечности, как наш представитель там, где Бог, и так, как Бог, наша плоть, наша человеческая сущность в Нём возвышена до Бога. Таково завершение Его деяния — в том, что мы с Ним <на небесах>! Мы с Ним — у Бога!

> Отсюда мы должны <бросить взгляд и> назад, и вперед. Если мы верно понимаем Новый Завет с его свидетельством относительно такого исхода и деяния Иисуса Христа, то этот исход характеризуется двумя моментами.

> 1. От Него исходит свет, видимый Его апостолами. Свидетелям Его воскресения в завершение доверяется знание. В Евангелии от Матфея стоят слова Христа: "Дана Мне всякая власть на небе и на земле" (28:18). <...> необходимо связать эти слова со словами: "сидящего по правую руку <...> Отца". <...> В Послании к Ефесянам (4:10) находит выражение это же знание: "Нисшедший, Он же есть восшедший превыше всех небес, дабы наполнить всё". (Наполнить Своей волей и Своим словом.) Он сейчас <на небесах>, Он сейчас Господь, и явлен как таковой. Здесь мы вернемся к тому, о чём уже говорили в свое время при истолковании первого положения <Символа>. Если мы правильно говорим о Боге всемогущем, который надо всем, то от нас требуется ни в коем случае и ни в коем смысле не понимать под всемогуществом Бога что-либо иное, кроме как ту действительность, о которой говорит второе положение <Символа>. Знание, которое получили апостолы на основе воскресения и завершением которого является восхождение Христа на небо, есть, по существу, то основополагающее знание, что, с одной стороны, примирение, которое произошло в Иисусе Христе, не является какой-то случайной историей, а с другой стороны, в этом деянии милости Божьей мы имеем дело с деянием всемогущества Бога и тем самым имеем дело с чем-то последним и высшим, за которым нет уже никакой другой действительности.

> <...> Христос есть тот, кто обладает <полнотой власти>, и <именно> с Ним мы должны иметь дело, если мы веруем. И <наоборот>, всемогущество Бога открывается и реализуется целиком и полностью в милости примирения, <дарованной> в Иисусе Христе. Милость Божья и всемогущество Божье тождественны. Мы никогда не вправе <рассматривать> одно без другого. Мы здесь вновь должны иметь дело с откровением тайны воплощения — этот человек есть Сын Божий и Божий Сын есть этот человек. Иисус Христос занимает это место по отношению к нам <...>. Он находится в таком отношении к Богу, что мощь Божья доверена Ему в абсолютной мере, доверена как наместнику, как первому министру, которому царь передал всю свою власть. Иисус Христос говорит как Бог и действует как Бог. И обратным образом, если мы желаем узнать, как говорит и действует Бог, то нам следует лишь смотреть на этого Человека. Это тождество Бога и человека в Иисусе Христе есть знание, откровение знания, которым завершилось свершившееся раз и навсегда деяние Иисуса Христа.

> 2. "Сидящего по правую руку Бога-Отца". Вершина достигнута, прошедшие времена лежат позади нас, и мы вступаем в сферу настоящего. Вот что нужно сказать о нашем времени, это первое и последнее, что значимо для нашего бытия во времени. В его основе лежит такое существование Иисуса Христа — Он сидит по правую руку Бога-Отца. Что бы ни произошло в нашем пространстве в плане взлетов и падений, что бы ни становилось и проходило, константа, остающееся и сохраняющееся, — это Его сидение по правую руку Бога-Отца. Никакой исторический поворот не в состоянии затронуть этого. Это тайна того, что мы называем всемирной историей, историей Церкви, это <является основой всего>.

> Прежде всего, это означает просто то, что сказано в конце Евангелия от Матфея, в так называемом <Великом поручении>: "Идите, <сделайте все народы Моими учениками. Крестите их во имя Отца, Сына и Святого Духа и научите соблюдать всё, что Я вам повелел>". И знание о том, что "всемогущество Бога есть Божья милость", не является каким-то <абстрактным> знанием. Завершение эпохи откровения не есть конец спектакля, когда опускается занавес и зрители могут идти домой. Она завершается призывом, наказом, <поручением>. <События священной истории> становятся определенной частью <мировой истории>. Апостолам становится видимым то обстоятельство, что и здесь, на земле, есть земное место, соответствующее небесному месту, <в историю человечества включена деятельность учеников, свидетелей> Его воскресения. <Уход Иисуса Христа к Отцу является фундаментом чего-то на земле>. Его уход означает не только конец, но и начало <...>. Нельзя говорить о том, что деяние Иисуса Христа просто продолжается в жизни христиан и в жизни Церкви. Жизнь святых не является <продолжением> откровения Иисуса Христа на земле. Это противоречило бы восклицанию <Христа на кресте>: "Свершилось!" То, что произошло в Иисусе Христа, не нуждается в каком-либо продолжении. И всё же у того, что <свершилось> раз и навсегда, <в дальнейшей земной истоии> есть соответствие, отражение, <но> не повторение, а подобие. И всё, что есть христианская жизнь в вере в Христа, что называется <Общиной-Церковью>, представляет собой подобие, отброшенную тень Иисуса Христа как Главы этого Тела. Христос основывает Свою Церковь, поскольку Он уходит к Отцу, поскольку Он дает апостолам возможность узнать Себя. Это знание, как таковое, означает призыв "идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари"! Христос есть Господь! Вот что должны знать все <разумные существа>, все народы. Завершение деяния Христа связано поэтому с <поручением апостолам идти> в мир, а не в предоставлении им возможности бездействовать. Невозможен какой-либо покой, скорее требуется бежать и мчаться, ведь начинается миссия, <наказ Церкви идти> в мир и <ради этого> мира.

> Эта эпоха, которая сейчас начинается, эпоха Церкви, есть одновременно и <"последнее время"> — эпоха, в которой существование или смысл существования сотворенного мира достигает своей цели. Мы слышали, когда говорили о кресте Христа и о воскресении, о том, что битва выиграна, часы завершили свой ход, но Бог еще <долготерпит>, ждет. На это время Своего терпения Он установил в мире Церковь, и смысл этой последней эпохи заключается в том, что она заполняется вестью Евангелия, а миру <предлагается внимать этой Вести>. Эту эпоху, начавшуюся с восхождения Иисуса Христа на небо, можно назвать "эпохой Слова", возможно, также эпохой покинутости и в определенном отношении — одиночества Церкви на земле. Эта эпоха, в которой Церковь связана с Христом только верой и только через Святой Дух, — промежуточная эпоха между Его пребыванием на земле и Его возвращением в славе. Это время великих возможностей, время, <когда Церковь призвана исполнять определенную задачу> по отношению к миру, время миссии. Это, как мы сказали, время терпения Бога, в которое Он ждет Церковь и вместе с Церковью ждет мир. Ведь то, что свершилось в Иисусе Христе как исполнение времен, это, очевидно, не будет завершено без человеческого участия, без хвалы Богу из уст людей, без их ушей, которые должны слушать слово, без их ног и рук, посредством которых они должны стать вестниками Евангелия.

> То, что Бог и человек стали едины в Иисусе Христе, должно проявиться в существовании на земле Божьих людей, которым дозволено быть Его свидетелями. <"Последнее время", эпоха Церкви> становится важной и великой <...> потому, что она допускает возможность слышать, верить и каяться, возвещать и постигать Весть. Эта эпоха, которая находится в таком отношении к Иисусу Христу: <"Вот, Я стою у двери и стучу"> (Откр.3:20). Он в непосредственной близи, Он хочет войти, но всё еще снаружи, всё еще за дверью, но мы внутри <.> можем слышать Его и ждать, что Он войдет.

<...>

Проект "Христианское просвещение" нyждается в вашей поддержке!