> Сегодня (4 декабря / 21 ноября по старому стилю) Церковь совершает празднование Введения Пресвятой Богородицы во Храм. Этот праздник связан с повествовательным фрагментом одного христианского апокрифа, который был написан во второй половине II века и известен под названием «Протоевангелие от Иакова». В главе 7 этого раннехристианского сочинения содержится рассказ о том, как Дева Мария, будучи трех лет от роду, была приведена родителями Иоакимом и Анной в Иерусалим. Сделали они это, как указывает апокриф, во исполнение обета посвятить свою дочь Богу. В Иерусалиме они организовали торжественное шествие по городу и ввели маленькую Марию в Храм, поручив ее попечению первосвященника. После этого Пресвятая Дева была оставлена в Иерусалиме, и жила при Храме до двенадцатилетнего возраста.

> На сегодняшний день историческая достоверность повествования о введении Марии во Храм многими исследователями ставится под сомнение. Считается, что оно, в целом, является плодом творческой фантазии автора «Протоевангелия». При этом свой вымысел, который распространяется на весь раздел книги, описывающий рождение и детские годы Девы Марии, он оформил по образцу рассказа Первой книги Царств о рождении и детстве пророка Самуила (см. 1Цар 1-2). Хотя невозможно исключить исторической подлинностьи имен родителей, а также некоторые обстоятельства рождения и первых лет жизни Девы Марии, как они представлены в апокрифе, однако, приходится признать небольшую историческую ценность как той части книги, в которой излагается как сцена самого введения Пресвятой Девы во Храм, так и сцен, непосредственно следующих за введением, где описывается образ жизни во Храме и некоторые обстоятельства бракосочетания и первых лет жизни Преблагословенной Марии в браке с Иосифом.

> Во-первых, надо отметить тот факт, что ни Закон Моисеев, ни раннеиудейская традиция не говорят ничего о посвящении девочки или женщины для служения в иерусалимском Храме. Это было всегда прерогативой только мужчин. 

> Во-вторых, признать историчность сцены введения во Храм в целом мешает манера описания ее в «Протоевангелии Иакова», которая напоминает, с одной стороны, ритуал инаугурации жриц богини Весты; с другой стороны, вызывает ассоциации с обрядом брачной церемонии (вроде той, что упоминается Христом в притче о десяти девах). В пользу того, что автор действительно мог использовать в качестве образца ритуал инаугурации весталок, говорит то, что во время этого ритуала специально отобранные девочки возрастом 6-10 лет вводились во храм богини Весты в Риме и посвящались ей на служение; при этом они верховным понтификом, то есть первосвященником Рима, освобождались от власти отца и семьи и брали на себя обет девства на срок в тридцать лет. Нечто похожее, согласно сюжету «Протоевангелия», происходит и с Девой Марией, которая, помимо прочего, берет на себя обязательство оставаться девственницей, но только не тридцать лет, а всю жизнь. Кстати сказать, случай такого рода обетов для женщин не только не имеет параллелей в иудейском мире того времени (за исключением некоторых ессеев-мужчин и Иоанна Крестителя, причем в случае с ессеями обет безбрачия, очень вероятно, принимался лишь в конце жизни, когда человек уже имел детей), но и не предполагается авторами канонических евангелий, где весть о девственном зачатии становится для Пресвятой Девы полной неожиданностью и где нет и намека ни на какой обет безбрачия (ср. реакцию Иосифа в Мф 1.19). Таким образом, автор «Протоевангелия», возможно, хотел выразить идею всецелого посвящения Богу, и сформулировал ее посредством элементов известного читателю того времени римского ритуала.

> Также автор мог намекать здесь на один из брачных обрядов (как иудейский, так и римский): сопровождение вечерней свадебной процессии людьми, несущими факелы, как это бытовало в римской традиции, или встреча жениха подругами невесты, держащими горящие факелы, около дома невесты. Если такое допущение верно, то таким способом в сцене введения передается идея духовного брака между Девой Марией и Богом, которому она должна была, по обету родителей, посвятить свое девство и всю свою жизнь.

> При этом вовсе не исключено, что в замысле автора апокрифического евангелия было желание вызвать ассоциации как с указанным римским религиозным ритуалом, так и с брачными обрядами. И такой способ передачи тех или иных христианских идей и концепций, как известно, был обычен для того времени. Вспомнить хотя бы символическое изображение Христа в виде Орфея на стенах катакомб или приписывание христианских пророчеств прорицательнице Аполлона Сивилле, и прочее.

> Учитывая хорошее знание автором текстов книг Ветхого и Нового Заветов, приходится предположить, что автор намеренно пренебрег некоторыми реалиями времени и обстановки, в которой жила Дева Мария, так как его (в отличие, например, от евангелиста Луки) почти совсем не интересовали точные исторические истоки и обстоятельства событий, которые он описывает. По всей видимости, цель автора «Протоевангелия» заключалась не в стремлении, как часто думают, восполнить биографическую лакуну относительно детских и юношеских лет Богородицы, а, по всей видимости, в том, чтобы: (1) дать подробное описание и обоснование девственности зачатия и рождения Иисуса Христа; (2) дать в лице Пресвятой Марии образец девственного образа жизни для тех, кто имел желание жить в безбрачии или девстве; (3) поставить женщин-христианок, олицетворяемых Марией Девой, посредством приписывания ей исключительно мужских прерогатив (посвящение Богу, подобно пророку Самуилу; вхождение во святая святых; пребывание в девстве по обету) на одну ступень с мужчинами. Более того, с последним пунктом, очень возможно, связана концепция первосвященства Богородицы, то есть особой близости к Богу и способности ходатайствовать о человечестве (содержится в зачаточном виде), а также идея о пророческом служении Пресвятой Девы, что выразилось в ее беспрецедентной покорности Богу и девственности и что стало прообразом служения ее сына, Господа Иисуса Христа. Эти очень глубокие и оригинальные идеи в «Протоевангелии Иакова» помещаются в псевдо-исторический антураж, мало соответствующий действительности, однако во многом понятный христианской читающей и слушающей публике того времени.

> Хотя в самом тексте «Протоевангелия Иакова» не говорится прямо, что во время введения Пресвятой Марии было позволено войти во Святая Святых Иерусалимского Храма, в главе 13 в уста Иосифа вкладываются слова о том, что его супруга «выросла во Святая Святых» (стих 8). Понимать ли их буквально? Или здесь подразумевается весь Храм, святость которого отличается от святости остальной земли Израиля? Скорее всего, первое. Но как бы то ни было, в процессе последующего осмысления духовного опыта и жизненной миссии Пресвятой Девы представление о вхождении ее в самое сокровенное место Храма становится в церковном сознании едва ли не преобладающим среди остальных. Другое дело, что для христиан, начиная уже со времен первой иерусалимской общины (о чём свидетельствует, в частности, апостол Павел) сама Церковь, новый народ Бога, начинает восприниматься как эсхатологический храм (отсюда, судя по всему, и наименование в Гал 2.9 Кифы, Иакова и Иоанна «столпами», то есть колоннами «нового храма»). Того же взгляда придерживался и сам апостол Павел (ср. его рассуждение в 2Кор 6.14-18). О том же ведется речь и в Послании к Евреям, где Святая Святых и всё с ним связанное — это крестная жертвенная смерть Христа и его слава, которую обрел через воскресение (см. Евр 9.14-28). Думается, что и автор «Протоевангелия Иакова», составляя этот текст, хотел сосредоточить внимание читателей не только и не столько на физическом вхождении Богородицы во Святая Святых и пребывании в иерусалимском Храме (даже если допустить, что он считал вполне возможным такой ход событий), а показать, что Бог, не взирая ни на пол, ни на возраст, ни на происхождение, Сам избирает себе истинных служителей и содействует их возрастанию в богопознании и единстве с Ним. В дальнейшем, по возникновении самого праздника Введения, Дева Мария всё чаще сама называется «вечной Святая Святых», превосходящей временное. Храм и святилище начинают осмысляться как образы небесного храма и божественной сферы, предвкушения которых испытывает Пресвятая Избранница Бога. Как замечает в своей проповеди на Введение святитель Григорий Палама: «И таким образом Она жила как бы в раю и избранном месте на земле, лучше же сказать — как бы в небесных жилищах, потому что оные святейшие места Храма являлись их образом». То есть «историчность», материальная сторона «события» отодвигается на второй план, и Введение во Храм всё больше и больше осмысляется как знак или символ духовной значимости жизни и призвания Преблагословенной Девы Марии в истории спасения.

> Введение Пресвятой Богородицы во Храм входит в число двунадесятых праздников, среди которых этот возникает позже всех. Изначально основная идея праздника, скорее всего, была связана с упоминанием в Лев.12.5 (и далее) жертвенного ритуала, связанного с очищением женщины после рождения ею девочки. Жертвоприношение должно было совершаться не раньше, чем через восемьдесят дней после рождения. В этом отношении показательно латинское название праздника — praesentatio (представление) или oblatio (принесение). Так как дата Рождества Богородицы не была исторически как-то подтверждена, предполагается, что отсчет восьмидесяти дней делали не от этого праздника (8 сентября по старому стилю; далее все числа даны тоже по старому стилю), а от 1 сентября, начала церковного новолетия. Такая дата принята почти повсеместно в христианском мире. Только копты празднуют Введение 29 ноября.

> Возможно, появление праздника Введения Богородицы в церковном календаре связано с постройкой императором Юстинианом I в 543 г. на развалинах иерусалимского Храма огромной церкви, посвященной Пресвятой Богородице и названной им «Новой», дабы отличить ее от прежней, располагавшейся около Овчей купели, напротив места, где ранее находился иерусалимский Храм. Самые ранние более-менее определенные упоминания о праздновании Введения относятся к VIII в. Статус праздника постепенно менялся, в православной Церкви он окончательно вошел в число двунадесятых праздников только после XIV в. и стал отмечаться почти так же торжественно, как и другие двунадесятые праздники. В настоящее время праздник Введения в Католической церкви считается малым, длится 1 день, и служба совершается без особой торжественности. По контрасту с ней в Православной церкви празднование Введения продолжается в течение 6 дней: один день предпразднства, главный день праздника и четыре дня попразднства. Накануне празднечного дня совершается всенощное бдение. В сам день праздника 21 ноября служится торжественная литургия.