Тема выпуска: Христианство в XIX веке, Россия (3)

Этот выпуск двойной, и для того, чтобы было удобней читать его частями, текст разделен чертой на 2 примерно равные части.

• Александровскую эпоху в церковном отношении можно справедливо назвать экуменической. По замыслу Александра I, на руинах Наполеоновской Европы должна была возникнуть единая всеевропейская христианская нация, состоящая из народов, исповедующих местные варианты христианства, и вместе составляющие "Священный союз", но без формального объединения.
• Митрополит Филарет (Дроздов) также был не чужд экуменизму. В работе "Разговоры между испытующим и уверенным о православии восточной греко-российской Церкви" он отказывает себе в праве назвать ложной любую Церквоь, которая верит, что Иисус есть Христос. От Вселенской Церкви полностью отсечены только те религии, которые отрицают, что Христос — Сын Божий, воплощенный Бог и Спаситель. Он верит, что только в православии сохранилась неповрежденной Церковь Вселенских Соборов, но Вселенская Церковь для него — мистическое единство во Христе всех религий, признающих Его божественность. Близкую к позиции митр. Филарета и к идее "Священного союза" было т. наз. Оксфордское движение в англиканской Церкви с его теорией единой Кафолической Церкви с тремя "ветвями": римо-католической, греко-кафолической (православной) и англо-кафолической (англиканской). Часть англиканской Церкви, т. наз. Высокая Церковь (англо-католики) считает себя не протестантами, а католиками без папства. Раз по апостольским правилам на одной территории должен быть только один епископ, то англиканин, прибывший в Россию, превращается в православного, а в Рим — в римо-католика, и наоборот. Поэтому Церкви-"ветви" должны автоматически распространять свои таинства на чад каждой из этих Церквей, когда те находятся на территории данной Церкви. Не неепископальные исповедания эта теория не распространялась.
• С такой установкой англикане начали диалог с православными в России и в Константинополе. Однако, им не удалось найти сочувствия ни у римо-католиков, ни у православных. Возникли вопросы о филиокве, о непризнании православными апостольской преемственности у англикан. Кроме того, англикане ставили под сомнение седьмой Вселенский собор, признавший иконопочитание.
• В 1839 г. в Россию прибыл оксфордский энтузиаст православия дьякон Уильям Палмер с целью добиться от Синода признания его членом Вселенской Церкви с допущением к Чаше причастия. Он полагал, что т.к. англиканство не порывало с православием, оно не несет ответственности за раскол 1054 г. Православная сторона полагала, что, хотя богословские различия невелики, Английская Церковь была в подчинении у Рима, раскол 1054 г. распространяется и на нее, и Палмер может быть допущен до православных таинств только через личное присоединение посредством миропомазания. Палмер был согласен и на эти условия. Но тот факт, что в России для присоединения было достаточно миропомазания, в то время как Церковь Эллады требовала нового крещения, заставил его усомниться в единстве православной Церкви. Это разочарование привело его в римо-католичество, но до конца своей жизни он утверждал, что полнота церковная — только в православии.
• Деятельность Палмера была его частной инициативой. А в 1842 г. в Лондон прибыло русское посольство священника Евгения Попова, что сделало возможным постоянные контакты между русской православной и англиканской Церквями. По мере изучения англиканства Попов, изначально расположенный в пользу церковного объединения, становился всё более критичным. В 1851 г. группа англикан составила проект ходатайства в российский Синод о желании перейти в православие, но при сохранении англиканского богослужения. Из этого ничего не вышло, но инициативы в Британии по сближению с православием продолжались. В 1857 г. возникло "Общество содействию единству христианского мира", стремившееся к молитвенному единству католичества, православия и англиканства. Оно распалось в 1869 г., когда Рим запретил католикам участвовать в ней.
• В 1863 г. создана "Ассоциация восточной Церкви", куда вошли самые влиятельные представители духовенства и профессуры англиканской Церкви, а с православной стороны — протоиерей Попов и греческий архимандрит Константин Стратулас. В 1867 г. ее делегация была в России, а годом раньше Россию посетила делегация во главе с примасом англиканской Церкви Шотландии, которые хотели добиться интеркоммуниона, основанного на "теории ветвей".
• В начале 50-х гг. в Калифорнии у американских англикан (епископалов) возникла идея перейти под омофор православному епископу Алеутскому и Аляскинскому как каноническому архиерею данной территории. Но и из этого ничего не вышло. В 1857 г. была учреждена местная епархия епископальной Церкви. Когда стало известно о планах перенести русскую архиерейскую кафедру из Аляски в Сан-Франциско, епископалы предложили подчинить православные приходы западной части Америки, включая Аляску, калифорнийскому епископальному архиерею. Обсуждения этой идеи заинтересованными сторонами привели к пониманию того, что достижение интеркоммуниона потребует изменений в области догматики. Было решено, что епископальной Церкви, как независимой от госструктур, будет легче принять такие изменения, чем Церкви Англии. Но, когда прецедент будет создан, это даст возможность англиканам последовать примеру епископалов. Делегация епископалов прибыла в Россию в 1864 г. Митрополит Филарет сочувствовал идее интеркоммуниона, но он опасался, что это не будет принято церковным народом, настроение которого церковное руководство не может игнорировать. Кроме того, он выразил сомнение в каноничности англиканского духовенства. Необходимым для сближения он считал изучение таких вопросов: англиканская богословская доктрина, филиокве, апостолькая приемственность Церкви Англии, догмат о таинствах.

• С 70-х гг. XIX в. происходят периодические консультации официальных делегаций и комиссий англиканских богословов с православными, не только русскими, но также греками, румынами и сербами. Возникают надежды на скорое соединение Церквей.
• В 1871 г. группа католического духовенства и богословов, отказавшись принять новый римский догмат о непогрешимости папы, порвала с Римом и образовала независимую Старокатолическую Церковь. Казалось, эта Церковь с ее гораздо более унифицированным богословием и без протестантских примесей, как у англиканства, имела лучшие перспективы на соединение с восточноправославной Церковью. Однако у православных богословов не было единства по вопросу о старокатоличестве.
• В начале XX века православно-англиканские контакты активизировались. С православной стороны особая осторожность по отношению к англиканской Церкви объяснялась отчасти тем, что в ходе контактов было установлено отсутствие в англиканской Церкви единства по самым основным богословским вопросам. Об этом свидетельствует и ответ Святейшего Синода на запрос Вселенского Патриарха Иоакима III в 1902 г. к поместным Церквам об отношении к англиканству. Синод указывал на отсутствие единства у англикан и по вопросу объединения с православием и на то, что часть англиканской Церкви пропитана кальвинизмом, отрицающим Церковь в православном понимании, а объединяться можно только со всей Церковью, а не с ее частью. В православии также не было единства по вопросу отношения к англиканскому священству.

 

• Нарушения канонов и прав Церкви царями в допетровскую эпоху (при патриаршестве) воспринимались как нарушения (они стали, например, причиной бунта патриарха Никона против законодательных актов Уложения 1649 г.) В синодальной же системе то, что раньше считалось нарушением, стало правилом… К достижениям синодального периода Российской Православной Церкви можно причислить ее религиозно-просветительскую, научную деятельность и миссионерскую. Непоследовательность успехов чаще всего была связана с неуклюжестью, неповоротливостью, бюрократизмом и чрезмерной централизацией самой синодальной системы (а также чересчур тесной связью Церкви и государства). Еще более ярко эти недостатки проявились в контактах православия с западными христианскими конфессиями и переговорах об объединении.

 

• Дело православной миссии в Поволжье и на Алтае было поставлено на прочную основу в 1842 г., когда Казанская духовная академия стала миссионерской, специализирующейся в области ислама и других религий Востока. Один из первых выпускников ее миссионерского отдела Николай Ильминский занялся созданием христианских школ и письменности на татарском и других языках, а также переводом Священного Писания и богослужебной литературы на эти языки. К концу XIX века около 99% бывших язычников Волго-Уральского района и около 10% бывших мусульман были добровольно обращены в православие.
• На Алтае Ильминского опередил архимандрит Макарий (Глухарев). Еще в 30-е гг. XIX в. он создал алтайскую письменность на базе славянской и перевел на алтайский язык все необходимые богослужебные книги, Новый завет и части Ветхого. Глухарев был человеком широких либерально-экуменических взглядов, мечтавший построить собор с тремя алтарями под одной крышей: православным, римо-католическим и лютеранским. Он не мог понять, почему Николай I и Синод, приветствуя переводы Священного Писания на алтайский язык, не позволяют издать его на русском. За настойчивые ходатайства (в том числе и непосредственно к царю) об издании русского перевода Синод обвинил его в грехе гордыни, вызвал в Петербург и придумал довольно странное наказание ему: служить литургию ежедневно в течение шести недель! Будучи глубоко верующим пастырем, архимандрит не мог понять, в чём тут наказание, радуясь такой редкой для него возможности ежедневной евхаристии. Это «наказание» замечательно отражает духовный маразм тогдашнего Синода.
• Полная русская Библия была напечатана в 1860-е гг. (перевод с еврейского тех книг, которые сохранились на этом языке, и с греческого остальных). Это было последним достижением престарелого митрополита Филарета (Дроздова), добивавшегося русской Библии в течение 40 лет. Филарет владел шестью мертвыми и четырьмя живыми языками. Перевод делался преподавателями духовных академий под его редакцией, причем часть перевода была сделана непосредственно им.

  ---

• Началом православной миссии на Аляске, ставшим и началом американского православия как такового, было прибытие туда в 1794 г. трех валаамских монахов-миссионеров, из которых один, иеромонах Ювеналий, был вскоре замучен индейцами. Наибольшую известность получил канонизированный в 1970-е гг. инок Герман, поселившийся среди туземцев, защищавший их перед русскими колониальными властями от чрезмерной эксплуатации, просвещавший их светом христианства. Но правильное и систематическое развитие миссия получила лишь с прибытием на Аляску иркутского священника Ивана Вениаминова-Попова в 1824 г. Он изучил местные языки, создал письменность на основе славянской азбуки для алеутов и колошского индейского племени, перевел основные богослужебные книги и части Священного Писания на эти языки, основывал школы, в которых бок о бок учились дети русских и туземцев. Овдовев, Попов был пострижен в монашество с именем Иннокентий и рукоположен в 1840 г. в первого аляскинского епископа со званием Камчатского, Курильского и Алеутского, но с епархиальным центром в Ново-Архангельске, административном центре Аляски, на острове Ситха.
• В 1868 г. Иннокентий был поставлен на кафедру митрополита Московского. Но Аляскинскую миссию он не забывал даже после продажи Аляски Соединенным Штатам  – создал Сибирский миссионерский комитет, преобразованный затем в Российское императорское миссионерское общество, особой заботой которого стало распространение православия среди туземцев Сибири, Дальнего Востока и Аляски. Духовенство и богословски образованные миряне, работающие под управлением Общества, обеспечивались приличным содержанием и пенсией, что давало возможность отбирать лучших миссионеров. Таким образом, и после продажи Аляски миссия продолжала расти и обращать в православие и атабасков, и эскимосов. Иннокентий также основал на Аляске православную и учительскую семинарии. Преемники митрополита продолжали его дело; и еще в начале XX века американский губернатор Аляски доносил президенту Рузвельту, что за всё время владения Аляской американцы ничего не сделали для туземцев, что все туземные школы — русские и являются частью русской православной миссии.

• За последнюю треть XIX века в православие было обращено 17,5 тысяч туземцев Российского Дальнего Востока. Активным миссионерством среди маньчжуров и китайцев занялся неутомимый епископ Иннокентий, перенеся в 1862 г. свой епархиальный центр из Якутска — где он окрестил почти всё 300-тысячное якутское племя — в Благовещенск. Здесь он окрестил почти 10 тысяч корейцев, многие из которых к концу века переселились в Корею. Так в 1897 г. возникла Корейская православная миссия русской Церкви, вначале почти не действовавшая, т.к. корейское правительство отрицательно относилось к христианским иностранным миссиям и особенно опасалось соседнего русского внедрения в страну. Только незадолго до русско-японской войны архимандриту Хризанфу (Сцетковскому) удалось открыть миссию в Сеуле, построить большой православный храм, школу и еще несколько зданий и начать обращение корейцев.
• С переходом нескольких десятков тысяч галицийских и карпато-русских униатов-эмигрантов в православие в конце ХIХ — начале XX веков центр тяжести православия в Сев. Америке переносится с Аляски и Калифорнии на восточные и среднезападные штаты.
• Аляскинская миссия, несомненно, послужила примером и прецедентом для основания Японской миссии архимандритом, а позднее епископом и митрополитом Николаем (Касаткиным), который лично встречался и беседовал с Иннокентием до того, как отправиться в Японию в 1860 г. Следуя примеру Иннокентия, Николай выучил японский язык, служил на неё, перевел богослужебную и прочую необходимую для миссионерства богословскую литературу на японский. За почти 50 лет своего миссионерства он сумел крестить в православие до 30 тысяч японцев, среди которых был настолько любим и популярен, что кафедральный собор, возведенный им в Токио в честь Воскресения Христова, до сих пор известен у японцев как Николай-до, то есть Дом Николая. Теперь, правда, говорят, что тот японский язык, на который Николай переводил православную литературу, был уже тогда архаично-книжным и что поэтому его миссионерство было ограничено японским высшим светом и не доходило до простых смертных. Если эта критика справедлива, то она отражает общую болезнь русского православия и подтверждает мнение, что Русь восприняла всё византийское наследие, в том числе и церковный обряд как некий почти магический фетиш, боясь притронуться к нему, Боже упаси — приспособить к определенному времени или особенностям потенциальной паствы. В переводах с церковнославянского также требовалась абсолютная точность, зачастую в ущерб смыслу. (С этими же проблемами в значительной степени связана и проблема Никона и старообрядцев, и того же Шишкова, так боявшегося русского перевода Библии.)
• До 1859 г. Япония была закрыта для иностранцев. Христианство там появилось в XII в. в виде Несторианских миссий. Но от них следов не сохранилось. В XVI веке на юге появилась активная иезуитская миссия португальцев с огромным количеством обращений, т.к. правящие самураи тогда были заинтересованы в ослаблении буддизма, а крепостное право приводило к тому, что обращение самурая означало обращение всей его семьи и всех его крепостных, которые даже не понимали, что христианство не есть очередная секта буддизма. В XVII веке политика изменилась. В 1639 г. португальцы были изгнаны из страны и христианство запрещено. Однако, когда после 1859 г. европейцы были снова допущены в страну, оказалось, что на юге, в районе Нагасаки, без церквей и священников сохранилось небольшое число христиан.
• Россия подписала консульское соглашение с Японией в 1859 г. и открыла дипломатическое представительство в Хакодате на северном острове Хокайдо, где христиан никогда не было. Официально закон XVII века о смертной казни за переход в христианство оставался в силе. Христианское духовенство разрешалось только при посольствах для окормления сотрудников.
• В 1861 г. при русском посольстве была устроена резиденция и храм для священника; туда прибыл иеромонах Николай (Касаткин). Он начал изучать японский язык, культуру и традиции страны и для усовершенствования во всех предметах нанял репетитора-учителя Савабе, который, будучи воспитан в националистическом духе, ненавидел иностранцев и христианскую религию, ничего о ней не зная. После встречи с о. Николаем и его рассказов о христианстве Савабе стал первым православным японцем, а позднее и первым японским православным иереем.
• В 1869 г. о. Николай убедил Синод разрешить официальное открытие православной миссии в Японии, всё еще противозаконное. К тому времени ему удалось обратить 12 японцев, обучить богословию и сделать катехизаторами. Поэтому когда о. Николай, заболев, вынужден был на время уехать в Россию, дело православия продолжали эти 12 катехизаторов до прибытия замены в 1872 г.
• Вернувшись в Японию, о. Николай организовал небольшую православную школу в Хакодате. Хотя центральные власти относились к христианству терпимо, местные, пользуясь неотмененным законом XVII века, преследовали японских обращенцев, и в 1872 г. Савабе и другие восемь катехизаторов были посажены в тюрьму, а 120 обращенцев освобождены под залог. В том же году во время Страстной недели последовали массовые аресты остававшихся катехизаторов и их обращенцев. Русское правительство нажало на японское, и арестованные были освобождены, а в 1875 г. закон отменен.
• В 1880 г. о. Николай был рукоположен в епископа Ревельского, викария Рижской епархии с местом пребывания в Японии. Еп. Николай настаивал, чтобы православное духовенство по одежде не отличалось от японцев, и праздновал в Церкви японские официальные гражданские праздники. К 1917 г. в Японии действовало сто местных катехизаторов.
• Епископ Николай оставался в Японии во время русско-японской войны, Церковь по его распоряжению молилась за победу японского оружия. Однако после войны распространение православия замедлилось из-за антирусских настроений, а с 20-х гг. наступил застой, особенно усилившийся с победой фашизма в Японии и началом Второй мировой войны.
• Николай, возведенный в митрополита в 1907 г., умер в 1912 г. Его сменил приехавший в 1907 г. епископ Киотский Сергий.

• Православная миссии в Китае была создана для окормления русских казаков, взятых китайцами в плен в 1685 г. вместе с их священником о. Максимом Леонтьевым после разгрома русского острога Албазин (Китайский император сделал казаков своими гвардейцами, им была предоставлена возможность обзавестись китайскими женами; казаки быстро ассимилировались, но веру, благодаря наличию священника, они сохранили, хотя и весьма поверхностно.). Миссия дала России и миру выдающихся ученых-китаеведов, знатоков языка и культуры Китая, Маньчжурии, Кореи и Монголии. Но в духовном отношении она дала очень мало. В последние 60 лет XVIII столетия христиане (особенно католики-иезуиты) подвергались жестоким гонениям, вплоть до убийства христиан-китайцев. Отношение к христианам, а особенно к крещеным китайцам, оставалось отрицательным до открытия Китая европейцам в 1864 г. После 1864 г. число православных китайцев понемногу росло, к 1900 г. насчитывалась тысяча человек в Пекине и небольшие группы в других местах. Однако Боксерское восстание 1900 г. обернулось против христиан, как иностранцев, так и китайцев, и в Пекине было перебито 300 потомков албазинцев и не меньше сотни новообращенных православных китайцев.
• Обращение в православие китайцев русская миссия возобновила, и то в весьма ограниченных масштабах, лишь в XX веке. Особенно активно миссионерская деятельность развивалась после революции, когда в Китае и Маньчжурии оказались сотни тысяч русских беженцев. Количество православных китайцев, однако, оставалось весьма скромным: к 1905 г. их было всего 636. Скромные результаты миссии находились в противоречии с богатейшей библиотекой переводов на китайский язык всей необходимой для православного религиозного просвещения и богослужения литературы. Неуспех миссии нельзя объяснить лишь гонениями. Гораздо большим гонениям подвергались католики, однако они крестили несколько миллионов китайцев. Дело было в кадрах, в казенщине синодальной системы и в смешении духовных и дипломатических функций, возлагавшихся на миссии.

• С покорением Кавказа и присоединением Грузии оказалось, что несколько племен, окрещенных грузинами до монголо-татарского нашествия, под давлением мусульман отпало в мусульманство, а то и в язычество. Русская Церковь принялась активно возвращать в православие осетин и абхазов. К 1860 г. было окрещено уже до 100 тысяч осетин, что стало одним из поводов к фанатичному горско-мусульманскому восстанию Шамиля.
• В 1898 г. епископ Урмийский Айсорской Церкви прибыл в Петербург, отрекся от несторианства и был принят в православие. После того, как 50 тысяч несториан Урмийской епархии обратилось в Синод с ходатайством о присоединении их к православию, Россия открыла духовную миссию в Персии среди несториан, она открывала школы и помогала обращать население в православие.